Блондинка за левым углом
Шрифт:
Лариса вскочила с места, отшвырнув стул далеко в сторону, схватила свою сумочку и в три огромных олимпийских прыжка оказалась возле входной двери. Мелькнула короткая юбочка, темные волосы… И она исчезла навсегда.
— Чисто сработано! — похвалила Лайма, допивая свой кофе.
Но Медведь похвале не обрадовался. Он взялся двумя руками за голову и грустно молвил:
— Я испугал женщину. …
— Не волнуйся, Иван, — успокоил его внезапно оживший Корнеев. — Из пуганых женщин получаются самые покладистые жены.
— Кому-то ужасно повезет после сегодняшнего, — покивала головой Лайма. — Надеюсь, Евгений, мы не раздавили твои едва зародившиеся чувства?
— Она
— Пожалуйста, — сказала Лайма. — Давай рассказывай поскорее, что тебе удалось узнать от нее полезного.
— Да так, сущую ерунду. Она действительно частенько захаживала к Рае Метелице на огонек. И, конечно, неплохо представляла себе обстановку квартиры. Уверяет, что ничего нового в квартире не заметила. Пересмотрела все безделушки, пооткрывала ящики, перебрала книги. Единственное, на что она сразу обратила внимание, так это новый торшер и новый журнальный столик. Вероятно, Рая заменила кое-что из мебели как раз в те две недели, что они не виделись. И столик, и торшер модерновые. Стекло, дизайн… Не думаю, что Рая свистнула их у Леджеров в качестве сувенира на память.
— Я тоже так не думаю, — пробормотала Лайма и улыбнулась. Ее улыбки никто не заметил.
Лайму просто распирало доказать Корнееву, что она тоже чего-то стоит. Он утер ей нос, когда так ловко разоблачил авантюру Ани Петушковой, выдававшей себя то за Нину, то за Дарью. Но теперь и она будет на коне. Кажется, она знает, за что убили Раю Метелицу. И догадывается, кто это сделал. И, разумеется, попробует это доказать. Она подстроит такую хитрую ловушку, что убийца в нее непременно попадется.
И это еще не все! У старушки Барровской в очечнике нашлась записка: «Белый хрю». Услышав это, Лайма почему-то сразу поняла, о чем речь. Мужики не догадались, а она — догадалась. Машина белого цвета, которую они с Корнеевым видели во дворе того самого дома, где Аня Петушкова снимала квартиру под именем Дарьи. Когда Алекс Леджер выезжал со двора на своей иномарке, белоснежный «ХРЮ» с темными стеклами преградил ему путь. Бабуська Барровская что-то знала об этой машине. Однако она до сих пор была без сознания и прояснить ситуацию не могла.
Гордость Лаймы состояла в том, что она запомнила номер белого автомобиля. Воспользовавшись моментом, залезла в компьютер и в базе данных ГИБДД отыскала имя владельца и его адрес. Повторила в точности ту процедуру, которую сам Корнеев проделывал, когда идентифицировал Абражникова. Машина со смешным словом «ХРЮ» в номерном знаке принадлежала Аркадию Николаевичу Мальчикову. Фамилия тоже была забавная, и Лайма не сдержала улыбки. Она поедет по найденному адресу и взглянет на этого парня.
Если бы она знала, чем ей грозит сольный номер художественной самодеятельности, то мгновенно поделилась бы своими мыслями с остальными членами команды и заручилась их поддержкой. Но нет — ей захотелось стать звездой сыска! Однако за желание стать лучше бог человека награждает, а за желание стать лучше других — наказывает беспощадно.
Без всякой страховки, полагаясь лишь на свой талант и умение располагать к себе незнакомых людей, Лайма отправилась по адресу проживания господина Мальчикова, долго бродила возле дома с охраной, пыталась задавать вопросы соседям — короче, засветилась по полной программе. Ничего не добилась и решила временно отступить и собраться с мыслями. Для чего отправилась в парк, на окраине которого оставила свою машину. Однако за руль сесть не успела. На нее набросились сзади, скрутили
ГЛАВА 8
…Первое, что Лайма сделала, после того как пришла в себя, — содрала с головы дурацкий мешок, сквозь который ничего не было видно; И сразу же зажмурилась от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Немного посидела, привыкая к новым ощущениям, потом решила — хватит. Надо осмотреться и понять, куда ее занесло, точнее — куда ее занесли.
Это была огромная комната, точнее зала, с большими окнами, через которые внутрь врывались солнечные лучи. Обстановка скромненькая — большой белый рояль, два исполинских дивана, пара стеклянных столиков, на которых стояли вазы с фруктами и цветами, несколько кресел. В углу на низком постаменте — мраморная девушка в ниспадающих одеждах и с кистью мраморного же винограда в поднятой руке. Девушка показалась Лайме знакомой. Но несмотря на то, что ее познания в области скульптуры ограничивались сведениями, почерпнутыми из общедоступных хрестоматий по истории мирового искусства, Лайма поняла, что это вряд ли оригинал — скорее копия виденного ею на картинке то ли греческого, то ли римского шедевра.
Окна обрамляли красивые гардины с умопомрачительными кистями. Общее впечатление портили лишь кованые решетки на окнах. Решетки тоже были красивыми, но мощными и начисто отметали любую мысль о том, что в окна можно вылезти или, наоборот, влезть. Первое сейчас очень интересовало Лайму.
Покрутив головой, она увидела, что в зале имеются две высокие резные двери — одна за ее спиной, вторая — прямо по курсу. Убежденная, что обе они заперты, Лайма для очистки совести подергала ближайшую к ней мощную бронзовую ручку. Ручка легко подалась, и дверь стала уползать внутрь, открывая панораму следующего помещения. Лайма осторожно просунула в приоткрывшуюся щель голову — вдруг там притаился кто-то из похитителей? Никого не заметив, она вошла внутрь.
Комната оказалась меньше размером, но более плотно обставлена. Здесь стояло множество всякой аппаратуры, на одной стене висел огромный плазменный экран, на трех других — чья-то графика в рамках и под стеклом, мебель была низенькая и мягкая. Снова фрукты и цветы. Из этой комнаты второго выхода не было. Единственное, что роднило оба помещения, — кованые решетки на окнах.
Лайма развернулась и пересекла большую залу в обратном направлении, почти не удивившись тому, что следующая дверь тоже открылась. Похоже, это был чей-то будуарчик, выдержанный в пошло-розовых тонах. Широкая кровать с розовым шелковым покрывалом, розовые занавесочки, того же цвета пуфики, золотистый с розовым столик, уставленный множеством баночек, тюбиков и флакончиков, над ним — большое зеркало. Розовые плафоны и лампы с абажурчиками дополняли тошнотворную картину. Может быть, здесь гостила кукла Барби и оставшуюся после нее обстановку еще не успели выбросить на какую-нибудь специальную розовую помойку?
Единственное, на чем тут мог отдохнуть взгляд, — так это на знакомых кованых решетках. И тут Лайма заметила еще одну дверь. Однако прежде, чем открыла ее, догадалась, что это ванная. Помещение оказалось достаточно большим и, как это ни странно, зеленым. Осмотрев косметико-гигиеническое великолепие, Лайма поняла, что оно предназначено для женщины. Мужским духом здесь не пахло. Она еще раз внимательно осмотрелась и не нашла больше никаких дверей.
Это было непонятно. Получалось, что она находится в замкнутом пространстве. Но тогда каким образом она сюда попала? Есть какие-то потайные ходы? Потайные двери?