Блондинка за окном
Шрифт:
– Так я-то в трусах буду – не голый. Трусы от фирмы. Одевать обязательно.
– В общем так, в трусах ты там будешь или без трусов, только муж-спинотер мне не нужен! Можешь собирать вещички.
– Ну, хорошо, хорошо. Успокойся. Если ты против, то я туда не пойду. Просто подумал, это ж сколько я денег за день могу заработать, если с одной спины – пятьсот рублей!
– Сколько, сколько?! – переспросила жена, медленно опускаясь на стул.
– С одной спины – пятьсот рублей, – повторил Тяпкин.
Вечером Тяпкин тер жене в ванне спину.
– По лопаточкам еще раз пройдись, по лопаточкам, – приговаривала
Чёрный квадрат
Несмотря на неважное самочувствие после вчерашнего дружеского застолья, я сел за письменный стол. Но вскоре почувствовал, что меня сильно раздражает буква «ы», шипящие и свистящие согласные, а рука вместо точки ставила многоточие и лишние палочки в буквах «и» и «ш».
Чтобы привести себя в нормальное, рабочее состояние, выпил пару стаканов крепкого чаю. А чтобы размять руку, решил что-нибудь нарисовать. В наличии оказалась только черная тушь, поэтому решил нарисовать «Черный квадрат» Малевича. Но безуспешно: почему-то все время выходил треугольник. Видимо, не дано. Попробовал при помощи линейки и транспортира – вышел пятиугольник. Наконец-то, после третьей попытки получилось. Уставший, завалился на диван и принялся созерцать "черный квадрат". Через несколько минут неожиданно увидел в нем обнаженную негритянку на океаническом берегу под пальмами. Негритянку сменил маленький китаец, у которого я купил недавно тапочки на рынке. Китайца – вечерний Париж с красными мельничными крыльями кабаре "Мулен Руж". Изумительный цвет и стереоэффект! Любопытно, весьма любопытно… Перевел взгляд на стенку – там у меня висели «Грачи» Саврасова. Сколько ни смотрел, кроме грачей ничего не увидел. Только, вроде как, один с ветки на ветку перелетел. Снова вернулся к "Черному квадрату". Потрясающе! Вот она та форма, которая содержит в себе всё! Так, так, так… Но это живопись, а как же быть с литературой? Где взять такую всеобъемлющую форму для прозы, поэзии? И вдруг меня осенило! Воистину, прикасаясь к гениальному, сам начинаешь творить подобное! «Эврика!» – воскликнул я и, схватив ручку, написал на листке:
Первая строчка,
Вторая строчка.
Третья строчка –
Четвертая строчка.
Пятая строчка.
Шестая строчка…
Седьмая строчка!
Никогда мне не удавалось сказать так много читателю всего лишь в семи строках! А если сто строк? Тысяча?! Короче, дело за спонсором.
Бык
Во дворе двухэтажного здания ОАО «Мясмолпродукт» подъемный кран вытаскивал из кузова «КАМАЗа» быка. Бык был не настоящий, а представлял собой статую, выполненную в натуральную величину. Под крики «майна – вира» и под любопытными взглядами сотрудников, выглядывающих из окон, он был опущен и закреплен на заранее сооруженном постаменте. Наклонив тяжелую рогатую голову и задрав хвост, бык исподлобья и свирепо посматривал сверху на копошащихся внизу людей.
Когда тяжелая техника выехала со двора, рабочие разошлись, а во дворе остался только один скульптор Батюшкин, из здания, не спеша, вышел сам Родион Петрович Быков – генеральный директор ОАО «Мясмолпродукт». Он был подстать своей фамилии – грузен и широк.
– Ну, как, Родион Петрович? – спросил Батюшкин подошедшего Быкова. – Угодил?
Быков, молча, прошелся вокруг
– Это кто?
– Бык, – замявшись, ответил Батюшкин. – Как заказывали, Родион Петрович.
– Скажи-ка тогда мне, чем отличается бык от коровы?
– Ну, у коровы вымя, а у быка его нет, – откашлявшись, ответил скульптор.
– А что у быка, вместо вымени?
Батюшкин снова откашлялся и смущено сказал:
– Яйца, Родион Петрович, и…
– А где у тебя яйца? Вернее, у быка. Где они?
– Так, я, Родин Петрович, подумал, что это не совсем эстетично будет – с яйцами-то.
– Ты где-нибудь видел статуи голых мужиков без этого дела?
– Нет, Родион Петрович, не припомню. С фиговыми листочками или в трусах – да, есть.
– Ну, быку фиговым листочком не прикроешь и в трусы его не оденешь. Так что, не позорь быка. Чтобы уже завтра бык был с яйцами!
Вечером, когда все сотрудники ОАО «Мясмолпродукт» покинули здание, скульптор Батюшкин затащил на постамент, под быка, ведро с раствором, куски арматуры, перфоратор и принялся за работу. Помогал ему подошедший сторож.
На следующий день Быков прошелся вокруг статуи и, удовлетворенно крякнув, сказал стоявшему в ожидании Батюшкину:
– Вот теперь другое дело. Теперь видно, что это бык, а не корова.
Ужасный сон
Откинув одеяло, Шмякин принялся себя осматривать и ощупывать.
– Что с тобой? – проснувшись и зевнув, спросила жена.
– Ж-ж-ж-ж! – ответил Шмякин.
– Ты что жужжишь?
– Ж-ж-живой! Слава богу, ж-ж-живой!
– А что жужжишь-то?
– Сон мне приснился уж-ж-жасный. Вроде, пчела я. Огромная такая пчела – с бочку.
– Вот, поругался вчера с соседом нашим по даче – тебе и приснился этот сон дурацкий.
– Да вначале-то все нормально было, даж-ж-же приятно: летаю я над цветочками у нас на даче, жужжу. Потом повыше взлетел, сделал несколько кругов. Ворон погонял, воробьев. Виж-ж-жу, сосед наш роется на своем огороде – кверху попой. Ну, думаю, сейчас я тебе покаж-ж-жу! Попался ты мне! Разгоняюсь и сходу – как ему в задницу ж-ж-жало воткну! Ох, он и орал! Ох, он и орал!
– Ну, и что же здесь ужасного? Так ему и надо! Очень даже, по-моему, приятный сон был.
– Ага, а я-то потом сдох!
– Почему сдох?
– Пчела, если жало потеряет, сдохнет!
– Бедненький ты мой! Успокойся. Живой ты, живой. Не жужжи.
Весенняя история
Господа! Сегодня я получил по морде. Да, да, именно по морде, потому что я – собака, точнее, кобель по кличке Дик. Но, не смотря на это (я имею в виду, что получил по морде), у меня отличное настроение и шерсть иногда встает дыбом от избытка чувств. Сейчас я вам пролаю, то есть расскажу все по порядку.
Несколько дней назад, когда мой хозяин вывел меня на поводке во двор прогуляться, я нос к носу столкнулся с необыкновенной болонкой! Если бы вы знали, как на нас, собак, действует весна! Чтобы это испытать, надо быть собакой. У меня уже было три весны, но такого со мной еще не случалось. Какая-то невидимая искорка сорвалась с ее носика и пронзила меня до кончика хвоста! Хозяин тащил меня волоком по талому снегу, я же упирался всеми четырьмя лапами и вертел головой, пытаясь оглянуться назад: она стояла рядом со своей хозяйкой-старушкой, вся такая беленькая, пушистая, с голубым бантиком! Склонив набок голову, она с удивлением и любопытством смотрела мне вслед.