Блудная дочь
Шрифт:
– Фу, фу! – закричала Эля. – Наташенька, да не слушайте вы рассказов этих бабских. Тоже мне – «Вечерняя сказка для малышей».
– Правда, Наташка, меня сейчас вырвет, – поддержала Надя.
– Вот и мужа тоже чуть не вырвало, – не сдавалась Наташа. – Он посмотрел на все это дело, плюнул и ушел. И все. Больше не вернулся.
– Девушка долго в роддоме рожала,
Мужа за руку все время держала.
Муж только глянул – что там родилось…
Больше увидеться им не пришлось, – выразительно продекламировала
– Ой, я и не знала такую страшилку. Я их раньше собирала, – засмеялась Надя.
– Да я ее сама только что сочинила. Под впечатлением. Наташа – вы моя муза. Как Некрасов сказал: «Муза мести и печали»…
– А вы поэтесса? Стихи пишете? – спросила восхищенная Наташа.
– Ну, страшилки – это не стихи. Это любой может сочинять. С ходу про все, что видишь. Вот смотри, например:
Девушки слушали страшные сказки, Позакрывали от ужаса глазки. Глазки открыли – одной из них нет… Потустороннее шлет вам привет.– Ну ты даешь! – поразилась Надя.
– Девочки, а мне рожать страшно! – вдруг жалобно прошептала Наташа.
– Ну чего уж теперь, взялся за гуж… Ой, не гони волну лучше. Кому ж это не страшно, – произнесла Надежда. – А у тебя что, какие проблемы?
– Да у меня просто резус-фактор отрицательный. Ну, мои все решили на всякий случай меня заранее положить, чтобы уж ничего не случилось…
– Чтобы не сглазил кто, – многозначительно продолжила Надя.
– Ну да, и это тоже, – простодушно подтвердила Наташа. – А все равно эта новенькая – странная. Молчит и зырит. А сама злющая. Вон, Аня у нас тоже молчит, но ведь улыбается. И сразу понятно: она просто молчаливая. Но не злая. А эта…
– Спасибо, Натка, – откликнулась Аня. – Я и правда молчаливая. Но знаешь, у людей разные обстоятельства бывают. Печали большие. Ты не суди. Или помоги, или отойди. Но судить не стоит.
Наташа слегка насупилась. Решала, видно, обижаться или спустить на тормозах. Пересилил здоровый женский интерес к повествованию:
– Ну ладно, Надь, ты давай дальше. Рассказывай. Кто там у Светки твоей родился?
– Надя, минуточку только, я не с самого начала подключилась. Света – это которая к вам сегодня приходила? Шикарная такая, фотомодельная? – спросила Эля.
– Ага. Я ж потому и начала, что Наташка меня о ней спрашивать стала, может, она иностранка или там артистка какая-то.
Ну вот. Рожает она двойню, как было обещано. Первым вылезает мальчик. Светка смотрит – фу-у-у, слава тебе, Господи: на голове белый пух, красный, кругломордый – то ли Дэнин, то ли Ванин, это уже не важно, потому что Ваня, чуть в себя пришел, один глаз открыл и заорал: «Сыночек!!!»
И акушерки все в один голос: «Ну вылитый папаша, солидный какой. И басом закричал». В общем, ути-пусечки – пупусечки, откиньте нам, папулечка, на радостях дополнительно по сто баксиков, мы вам еще и не такое скажем.
Светка дальше уже
– Ой, – кричит, – Ваня, гад ты, смотри, на какие муки ради тебя иду, как ты меня страдать заставил!!!
Ваня каждый пальчик ей исцеловывает, жалеет ее, счастливый уже донельзя.
И тут второй рождается. Вторая, вернее. Девочка. Маленькая, меньше первого гораздо. Задохлик такой. Волосы черные, не пух, настоящие, аж шейку скрывают, нос уже видно – крючком, глазки пока, слава Богу, закрыты. Еле пищит. С братиком – ничего общего. Даже акушерки рты пораскрывали: «Это в кого ж такая?»
– Ужас! – воскликнула Наташа и прижала пальчики к губам.
– Ничего не ужас. Ты слушай дальше, не перебивай. Светка выпадает в осадок, ничего не понимает, а Ваня ей сладким голосом:
– Светулечка, ты посмотри, это ж вылитый твой дедушка. Как ты хотела. Умненькая будет, а хорошенькая какая!
Так что тут все в порядке, но, главное дело, Светка не понимает, как же это так могло случиться, ведь не бывает же, чтоб близнецы от двух отцов одновременно рождались. И смех: группа крови у них оказалась Ванина, она потом специально поинтересовалась. Короче, неразгаданная тайна природы. Очевидное – невероятное.
– А может быть, у кого-то из них и правда был такой… дедушка, – заметила Эля.
– Может. Ну, это уже неважно.
Ваня детей сразу заобожал. Светка успокоилась. Зажила по-прежнему.
У малышей няньки-бабки, у нее сауны, джакузи, Сумбатик. Не смогла его бросить, он классный мужик.
И вот как-то она с ним встречается и заезжают они в «Кодак центр», фотки забрать, Светка туда отдавала проявлять. Чтоб, кстати, потом, если Ваня спросит, где была, ему вещественные доказательства предъявить. И она спокойно показывает фотки детей, а им как раз годик исполнился, это деньрожденные фотки были…
Сумбат как взглянул – у него глаза кровью налились:
– Моя девочка!
А Светка ему: «Щаз! Твоя! Может, уже и оба твои?»
– Нет, – говорит, – только девочка. Это ж копия моя дорогая покойница-мама.
Ржач!
Не в дедушку, значит, а в бабушку. Пришла беда, откуда не ждали.
Он прямо плакал настоящими слезами:
– Как же мне теперь жить, зная, что мой драгоценный ребенок будет без меня, отца своего, расти? Что же ты со мной, Светочка, сделала?
Ну и что вы думаете? И тут ведь пришлось дедушку показывать, иначе он бы ей покоя не дал. И тут дедушка, царствие ему небесное, спас. Все успокоились.
– Поверил он? – выдохнула Наташа.
– Еше как! Что ж ты, смеется, молчала, что ты наша? То-то меня к тебе так тянет. Голос крови.
– Ну и Света вам благодарна. Да, Надя? Вон вы ее из скольких бед выручили, – заметила Аня.
– Еще как благодарна. Ну, за ней не заржавело. У нее душа широкая. Она, как Дэн в очередной раз приехал, меня с ним познакомила – не справилась бы уже с тремя-то. Закрутилось у нас с ним такое! И он как узнал, что я беременная…
– От него? – жадно спросила Наташа.