Блудный сын сатаны (Мультикроссовер по "Синему экзорцисту")

Лентяй

Изумо подозрительно прищурилась, Паку хихикнула, Сиеми озадаченно подняла брови. Я вздохнул. Во мне крепло подозрение, что мое происхождение вскроется отнюдь не во время второй битвы с Амаймоном. С таким словесным недержанием я проболтаюсь гораздо раньше.

Глава четырнадцатая. Трясина рутины.

Две недели прокрались мимо меня настолько тихо, что я и не заметил. Жизнь вошла в колею, я пообвыкся… Утром вставал и тренировался вытаскивать Курикару из ножен. То есть сидел на полу в сонной полудреме с мечом в руках. А потом пытался его вытащить, не дав пламени прорваться. Пока рекорд составлял приблизительно два миллиметра. Стоило мне потянуть рукоятку дальше — и меня окружал синий огонь. Но я не сдавался, потому что даже эти два миллиметра удерживать без возгорания было довольно сложно. Раз получилось, значит и весь меч вытащить возможно, нужно только время. Потом

я завтракал и шел на обычные занятия в академию, где пытался наполовину вспомнить, а наполовину заново выучить школьную программу. Дальнейшее зависело от дня недели. В понедельник и среду я, Паку, Изумо и Сиеми собирались в общежитии и старательно зубрили фармакологию. Во вторник и четверг мы тем же составом сидели в библиотеке и мучали демонологию. В пятницу я ничего толком не делал, только шатался по дворикам и закоулкам академии. Потом шли собственно курсы, а дальше я либо ехал навещать старика Фудзимото, — ну привык я так его называть! — либо тренировался в пирокинезе, либо ехал подраться с Каем. Выклянчить кстати у этого психа хлеба так и не получилось, он только отнекивался, что еще не завершил свои изыскания. Какие нафиг изыскания? — чуть не спросил я, но вспомнив, как он сидел за книгами, решил промолчать. В лучшем случае огребу лекцию, а про худший даже думать не охота. Достать Кая у меня получалось в лучшем случае в двух сшибках их пяти. В субботу я сидел в библиотеке в одиночестве. Эффект "гиперболоида инженера Гарина" подтвердился. Я действительно гораздо лучше усваивал информацию из текстов на русском и даже на английском языках, нежели на японском. Проверка была выполнена с помощью книжек "Занимательная математика", "Волшебник страны оз" и "Краткий очерк о культуре периода Хэйан", каковые я сумел найти на всех трех языках… Правда последнюю я полностью так и не осилил. Если четырехсот страничный том — это очерк, то страшно даже представить, какой объем занимает полное описание. Разумеется, я не прочитал все девять текстов в один день. Пришлось даже на переменах дочитывать. Одноклассники были поставлены в тупик разрушением моего образа, но еще больше была озадачена Паку, которую угораздило поинтересоваться, что же именно я читаю, как раз на японской версии страны Оз. Чтобы хоть как-то сгладить впечатление, я сдуру ляпнул "Просто ищу смыслы, непонятые мной при первом прочтении", и этим, по-моему, только усугубил ситуацию. Бровки несколько дней после этого бросала на меня странные взгляды. Содержащегося в них эмоционального посыла я понять не смог, но чувствовал, что если бы понял — мне бы не понравилось.

Да. К середине третьей недели (с момента начала обычных занятий) я добился неплохого прогресса в управлении пламенем — я уже не только мог заставлять свечки загораться в произвольном порядке, но и контролировать величину язычка пламени в пределах от сантиметра до метра. Правда, заставить огонек плавать в воздухе пока не получалось, да и с изменением формы тоже были проблемы. С другой стороны, за вшивый месяц добиться такого контроля — весьма неплохой результат. Я решил, что на следующей неделе выпрошу у Мефисто допуск на какой-нибудь закрытый полигон и буду пытаться проделать все тоже самое на полной мощности. Также опытным путем было установлено, что покрытие тела аурой синего огня значительно подстегивает регенерацию — что изрядно уменьшило количество работы для Юкио после каждого моего занятия по фехтованию — и усиливает физические возможности — скорость и силу, а, возможно, и реакцию. Пока правда у меня получалось либо задействовать огненную ауру на все тело сразу, либо окутать пламенем один кулак. Ударить по чему-либо я не рискнул, хотя руки чесались.

Но разумная осторожность победила. Кстати, зажечь только руку стоило мне гораздо больших усилий, чем все тело… Вообще все упражнения с огнем здорово выматывали, в отличие от физических нагрузок — в боях с Каем я страдал исключительно от ударов… Ну и еще иногда от растянутых или разорваных связок, как в том позорном случае, когда я попытался модифицировать фирменный прием Джонни Кейджа, сделав выпад на поперечном шпагате. Кай тогда впервые на моей памяти засмеялся.

Кстати о смехе — с Боном после того случая с Прыгуном отношения более менее наладились. Он даже извинился и поблагодарил… Вот только по-прежнему вспыхивал при малейшей провокации, от которых я просто не мог удержаться. Так же пару раз мне на глаза попадались одноклассницы Юкио, и увиденное меня обеспокоило — фанатки очкастого далматинца испускали около шести дециКаев злобы и недоверия к друг другу в минуту. Как бы у них там действительно до насилия не дошло… Правда, что по этому поводу можно сделать, я пока не знал.

Это "пока" продолжилось до среды, когда четырехглазый меня основательно выбесил. Ну подумаешь, забыл при походе в магазин купить ему минералки! Погода становилась все жарче, а кондиционер в магазине был сломан… Да я чуть собственное имя не забыл, пока

там закупался! И этот пятнистый засранец не взял меня на задание, несмотря на все уговоры! Сказал что мол, братец, ты сегодня туго соображаешь, простейшую просьбу выполнить не смог, только под ногами мешаться будешь. Со злости я вечером на тренировке рывком увеличил эффективный радиус своего пирогенеза с полутора до двух метров. Если подумать, то я ведь ему еще за стукачество не отплатил… План созрел быстро. Полночи я посвятил его предварительной подготовке.

Утром четверга я вытащил Курикару из ножен аж на два с половиной, нет на целых три миллиметра, не дав прорваться пламени. Пребывая в прекрасном настроении, на первой же перемене я направился в библиотеку. За одну перемену управиться не получилось, набор текста и распечатка затянулась до третьей включительно. Хорошо хоть, содержание было придумано заранее.

В начале обеденного перерыва я, передав Паку их с Изумо обеды, пообещал подойти чуть позже на обычное место. А сам осторожно двинулся к тому месту, где обычно обедал Юкио. Как по заказу, на дальнем конце двора от сидящего на лавочке четырехглазого, скрывшись за кустами, расположились его самые яростные почитательницы, те самые, которых я прогонял от общежития. Они теперь держались от Юкио на некотором отдалении, видимо, пытаясь вычислить резидентку клуба "Далматинец"… Судя по тому, что прочие одноклассницы поглядывали на них с опаской и тоже держались от Юкио подальше, несколько невинно пострадавших уже появилось… Мда. Ладно, муки совести отложим на потом. Заранее громко шаркнув — чтоб не дай бог не заорали с перепугу, я подошел к ним:

— Привет! Ну что, вы ее уже нашли… Ну эту, — я потер лоб, и продолжил говорить, не давая им вставить слово, — опять имя забыл! А ладно, я спешу, передайте ей это, ладно? — я протянул ближайшей ко мне девушке плотный коричневый пакет.

— Что это? — подозрительно осведомилась она.

— Да хрен его знает… вроде новый устав клуба… или бланки членских билетов… что-то типа того…

— Да-да, конечно передадим, не волнуйся! — пакет чуть не оторвали вместе с руками. Я улыбнулся:

— Отлично, тогда я побежал! — и был таков.

Сделав крюк через помещения академии, чтобы не попасться на глаза четырехглазому, я нашел Изумо и Паку. Обе посмотрели не меня со строго-подозрительным выражением лица.

— Ты была права, Паку, у него морда удачно нашкодившего кота, — спокойно сказала Камики.

— Да, Изуми-тян, действительно, — согласилась с ней подруга, — Рин-кун, надеюсь ты ничего плохого не сделал?

— Нет, что ты, только невинные шалости!

— Это какие же?

— А это пока секрет! Иначе потом не так интересно будет!

Еще какое-то время мне пришлось убеждать Изумо, что последствия моего розыгрыша их не затронут, и что вообще от этого никому плохо не будет. В общем-то, не так уж я врал. В переданном мной конверте лежали следующие документы — новая редакция устава филиала клуба "Далматинец" в Академии Истинного Креста, образец типового членского билета, эскиз печати для заверения членских билетов (печать нужно было заказать из собственного бюджета филиала), распоряжение от президента клуба Сироямы Моеми о наборе новых членов и список мероприятий на ближайшие два месяца. Мероприятия были самые разные, от невинного дня обращений к Окумуре-куну "Родинка-кун", до более стебных эвентов, посвященных четырехлетию клуба… Причем одним из основных пунктов устава было то, что деятельность и мероприятия клуба должны оставаться для четырехглазого секретом.

Разумеется, все это я придумал накануне. Изначально в запале я состряпал план мероприятий на полгода вперед, но вовремя спохватился, и произвел отсев излишеств. Типа ежегодного изнасилования Окумуры-куна во время дежурства силами четырех самых красивых девушек клуба. Все-таки мой младший брат должен подняться по ступеням взросления самостоятельно… А еще не дай бог примет бедняжек за одержимых и перестреляет с перепугу. Так же выкинул все тупости вроде избиения Юкио свежесрезанными ветками на день зелени… В результате список ужался втрое. Но зато ближайшие два месяца этого двуногого далматинца гарантированно ожидает весьма нескучная школьная жизнь.

Уже идя в библиотеку постигать премудрости демоногии, я заметил на доске объявлений на этаже скромный листок с надписью "Клуб по интересам "Далматинец" объявляет набор новых членов.

— Рин-кун, твое лицо стало еще довольнее, — сказала Паку, полыхая любопытством. Впрочем, Бровки тоже только имитировала равнодушие. — ты точно не хочешь нам рассказать, что сделал.

— А что случилось? — спросила Сиеми, одетая в форму академии для безпрепятственного проникновения в библиотеку. Вообще ее гардероб здорово расширился после их совместных прогулок с Паку и Изумо. Эти трое теперь неплохо ладили… По крайней мере, в сравнении с каноном, потому что Бровки все равно частенько ершилась, а Сиеми в силу восторженности натуры все время смотрела ей в рот, чем раздражала ее еще больше.