Blue Strawberry
Шрифт:
– Та-а-ак, соберись, Куросаки, тряпка! – Наверное, так бы подтрунил над ней Хичиго, заставляя сконцентрироваться на происходящем, а не наматывать на кулак сопли. Да, нужно было непременно во всем разобраться, чтобы представлять что и как делать дальше. Стратег из нее, конечно, никакой, но за неимением иных занятий и желая избавиться от тяжких дум, Ичиго попыталась сконцентрироваться на проблеме.
Итак, что за абсурд творился в Сейрейтее? Речь не шла о нелепом обвинении, которое, как полагала, вернее, надеялась, Куросаки совсем скоро снимут с нее. Ведь она точно ничего не сделала с Разделителем миров после схватки с Айзеном, и уж,
Определенно в переходе что-то творилось. Внезапное появление восстановленного Катотсу оказалось не только неожиданным, но и угрожающим. Однако куда более угрожающим оказался аргумент, повлекший ее заключение под стражу – удостоверение временного синигами. Как оно могло оказаться у псевдо-Бьякуи, если она потеряла его максимум несколько часов назад, да еще и собственными глазами видела, как его пожрал тот же Катотсу?
«Псевдо-Бьякуя», – Куросаки помимо воли хмыкнула возникшему в ее голове определению для того самозванца, так дерзко и недопустимо выдававшего себя за капитана Кучики в его же кабинете. Столько наглости и столько пафоса, точно он, на самом деле, являлся настоящим, а прежний Бьякуя – лишь его копией или несовершенным двойником.
«Ну, уж нет, меня так просто не обманешь», – подумала Куросаки и тут же запнулась: а Рукия-то, или кто там был-то вместо нее, смогла-таки провести ее и причем не одну. Урахара Кисуке, приютивший в доме самозванку, тоже ведь не просчитал ее. И это с его-то разумом, до которого самой Ичиго грести, как до Гималаев… А ведь лже-Рукия явно заявилась с определенной целью – заманить временную синигами в Общество душ и устроить весь этот фарс с обвинением. Да еще и причину какую хорошую нашла – плененный Джагерджак сработал идеально в качестве наживки для наивной влюбленной дурочки, побежавшей в Сейрейтей без плана, без страховки, без выяснения правдивости данных... «Глупая Куросаки», – небось потешаются сейчас ее обидчики, торжествуя.
Впрочем, не такая уж она и глупая, чтобы не заметить самое важное – во всех, кто встречался ей сегодня можно было выделить главные особенности: нетерпимая агрессия и заоблачное хвастовство. Совершенно не присущие качества для истинных синигами. Вспоминая поведение «фальшивых» Иккаку, Юмичики, Абарая, той же Рукии и даже Бьякуи, можно было сделать вывод – уж больно дерзко и самоуверенно вели они себя, точно являлись не убиваемыми солдатами или бессмертными богами.
«Стоп… Не иначе, как вирус Айзеновского богоподобия растекался ядовитым газом по Сейрейтею, отравляя сознания синигами и застилая их глаза противоестественным синеватым туманом, посверкивавшим убийственными искорками». Жуткое зрелище, если вспомнить: налицо приступ общей эпидемии или массового психоза и, Ичиго вполне бы удовлетворилась этим диагнозом, поставленным так опрометчиво для всей столицы, если бы не одно «но».
Кучики Бьякуя. Как всегда оказался исключением из правил. Ичиго ведь точно поняла, что перед ней стоял не заразившийся и не умалишенный капитан, а именно совершенно другой человек, просто хотевший выглядеть как он, даже старавшийся походить на него или желавший его затмить, но... Определенно и бесповоротно: это не мог быть Кучики Бьякуя, а, значит, Сейрейтей явно кто-то снабдил не поражающим вирусом, а десятком двойников или клонов высшего офицерского состава Готея-13. Куросаки не была сильна в фантастике, но вся эта ситуация напоминала ей какой-то ужастик про пришельцев, которые сначала
Отсюда самый душераздирающий вопрос на данный момент – куда девался настоящий Бьякуя и как он мог позволить предпринять с собой нечто подобное???!!!
Куросаки сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула: мало того, что она до дрожи в кончиках пальцев переживала за Гриммджоу, так теперь ее сознание и сердце металось в поисках ответов, связанных с судьбой сероглазого капитана.
– Кошмар какой-то… – Куросаки сползла по стене вниз и вытянула усталые ноги перед собой. Тело странно ломило, но вовсе не от тяжести, а наоборот – от ее отсутствия. Эти псевдо-синигами отняли у нее Зангетсу и теперь она чувствовала себя так, точно от нее оторвали кусок кожи, которую сейчас пробирал холод каменной стены и искусственно созданного одиночества. На душе и так гадко, после ухода ее духов, так теперь еще и отобрали память о них – верный занпакто, с которым она не расставалась ни на миг и который, по правде, боялась потерять куда сильнее своей реяцу.
Она покорно закрыла глаза, поддаваясь опускавшейся на город ночи. «Где ты, Гриммджоу? Дышишь ли ею вот так же, как и я, вопреки заточению, наслаждаясь ароматом свежего воздуха, пропитанного летом и… сакурой?»
Куросаки широко распахнула веки: ну, ладно, цветущая сакура в июле – аномалия, но откуда она здесь, в застенках каменной непроходимой тюрьмы и в такую пору, и в такой близости???
– Куросаки? – Раздался едва слышный шепот снаружи решетчатой двери.
Она напрягла слух: послышалось? Как и запах сакуры перед этим? Неужели и она попала под действие какого-то невидимого отравляющего эфира, окутывавшего своих жертв с наступлением темноты в Сейрейтее?
– Куросаки Ичиго?!
Нет, голос раздался снова и на сей раз подтвердился визуализацией своего хозяина.
– Бьякуя?.. – Выпучила карие глаза синигами на ночного визитера, который и сам с опаской поглядывал на нее, точно крадущийся вор.
Она вскочила на ноги и прижалась к прутьям двери цепкими руками. Если это видение – то оно, по крайней мере, истинное, и перед ней стоял именно тот капитан Кучики, которого она бы распознала даже среди тысячи клонов.
– Что ты здесь делаешь?
– А ты как думаешь? – Вопросом на вопрос ответил аристократ и приказал ей взглядом отступить вглубь комнаты. – Цвети, Сенбонзакура…
Ичиго замерла с открытым ртом: розовый хоровод мерцавших лепестков-лезвий затанцевал тюремную решетку до смерти, пылью струсив на пол остатки металлических перегородок.
– Пойдем, я выведу тебя отсюда, – поманила пленницу бледная изящная рука в текко.
Временная синигами, напрочь отказавшаяся от осторожности, шмыгнула следом за нарушителем закона и засеменила за ним едва поспевающей походкой.
– Держи, – протянул он ей Зангетсу, когда они покинули здание, миновав усыпленных кидо охранников.
Они торопились беззвучно. Мелькая тенями меж улочек и зданий столицы. Капитан молчал. Ичиго поглядывала на своего спасителя украдкой. Лунный свет, разлившийся млечным занавесом над городом, явил капитана во всей «красе»: смурнее обычного взгляд, сдвинутые на переносице недовольные брови, мертвецки-бледная от волнения кожа и нервно подрагивавшие зеницы в потемневшей серой радужке.
– Бьякуя, что происходит? – Наконец-то рискнула нарушить она тишину меж ними.