Блуждающий Неф

Суздаль Александр

— Полетели, — поправил Жужу.

— Что? — не понял Вава.

— Полетели, а не поплыли, — объяснил Жужу.

— А-а-а, — понял Вава, и согласился, — полетели.

Они поднялись выше и полетели к кораблю, на самом носу которого стоял хабиба Бата и рассматривал приближающийся Таинственный остров. Он не понимал, радоваться ему или огорчаться, оттого что он догнал ускользающую от него Маргину. Что-то у него расклеилось в последнее время, особенно после посещения тотама Ай-те-Кона, и, казалось

бы, ясное и конкретное будущее сейчас таковым совсем не являлось.

Конечно, первейшим его желанием было настигнуть беглецов, но сразу возникала мысль: «А что потом?» Маргина не из тех женщин, которые позволят собой командовать, а если что и делают, то только по своему желанию. К тому же сразу возникала неувязка с дочерью, Этиорой, и её Гешеком. Любое его карательное действие в отношении их сразу и навсегда отвратит Маргину от хабиба Бата.

Адевир поморщился, и от огорчения стукнул рукой по борту невинного «Зверобоя». И тут его осенило! Выход был таким красивым, что хабиба Бата даже удивился своей несообразительности. Он весело потёр занывшую от удара руку, а стоящий сзади мама Искандер чуть-чуть расслабился, видя поднявшееся настроение доселе грозного хозяина.

Ещё один человек на борту «Зверобоя» пребывал в глубокой задумчивости, рассуждая о своей судьбе, и пытаясь определить себя в будущем. Волшебник Тартиф считал, что это он виноват в бедах Маргины и жителей Таинственного острова, которые приняли Тартифа если не с любовью, то с достаточной терпимостью.

А он со своим дурацким изобретением чуть не погубил всех. А сейчас только благодаря Тартифу хабиба Бата догнал Таинственный остров и неизвестно, что он сделает с его жителями. И всё из-за его, Тартифа, трусости перед грубостью. Рассуждая таким образом, Тартиф решил, что при высадке на летающий остров он обездвижит хабиба Бата, и пусть его режут на куски.

На плечо волшебника хлопнула рука, и он от страха и неожиданности чуть не упал.

— Что, уважаемый Тартиф, подышать вышел? — спросил его капитан Краббас, добродушно поглядывая на него с высоты своего громадного роста.

— Д-да… — ответил Тартиф, решительность которого совершенно испарилась.

— Смотри не простудись, — заботливо сказал Краббас, как маленькому поправляя Тартифу платок на шее. Кого-кого, а волшебника он любил за то, что Тартиф сделал с его «Зверобоем», а ещё за то, что тот терпеливо возился с его Аделем, обучая его азам наук. «Где этого негодника носит?» — подумал капитан о сыне, не подозревая, что тот совсем рядом.

С воздуха на корабль падала птица, и стоящий на палубе Метин сразу схватился за свою кету, поправляя клапан на камне.

— Не сметь! — крикнул хабиба Бата, но было уже поздно — камень, брошенный Метином, летел прямо в Русика.

* * *

Назад возвращались в том же порядке — впереди вышагивали зелёные человечки, за ними Полиния и Онти на лошадях, а замыкали процессию Хабэлуан, Палдор и Арвин Флипп. Зелёные человечки не осмелились петь свои песни, глядя на сурового Палдора. А тому было о чём беспокоиться — пища подходила к концу, а до Мессаки приходится добираться кругами.

Ещё Палдора беспокоило неожиданное исчезновение Мо. Если в начале их пути он

подразумевался, как незваный инспектор их состоятельности, как родителей Онти, то в данное время Палдор считал его не меньше, чем другом, сделавшим для их Онти непредсказуемо много.

Кроме того, Палдор не совсем понимал, почему их Онти подстерегают так много неприятностей. Мо, вероятнее всего, знал об этом, и Палдор был бы рад, чтобы он всё это объяснил и проводил их до самого дома. Его размышления были прерваны появлением нового персонажа, возникшего впереди. Когда Палдор его рассмотрел, он с раздражением сказал:

— Ещё один зелёный!

Впереди шёл зелёный человечек, одетый в зелёную одежду, а на голове красовалась, в отличие от остальных, островерхая, широкополая шляпа.

— Тринадцатый? — загалдели остальные зелёные человечки.

— Я не Тринадцатый, — отозвался зелёный в шляпе, — я Грохо Мом.

— Как же так, — возмутился Первый, которого остальные звали Ментором, — ты же Тринадцатый?

— Запомни, — решительно сказал обладатель шляпы, — я Грохо Мом, и никак иначе.

Он подошёл к Онти, которая сидела на лошади, внимательно на неё посмотрел и спросил:

— Вы королева? — Онти ему улыбнулась, не зная, что сказать.

— Вам угрожает опасность от одного человека, — сообщил Грохо Мом.

— Кто вы такой, и что за опасность? — вышел вперёд Палдор.

— Я Грохо Мом, а о том, что угрожает королеве, долго рассказывать, — сказал Грохо Мом, — этот человек скоро будет здесь.

— Рассказывайте, а я разберусь, — настоял Палдор.

Грохо Мом посмотрел назад, и его зелёное лицо стало землистого цвета.

— Поздно, он уже здесь, — сказал Грохо Мом, глядя на приближающегося человека.

Монсдорф без слов подошёл к Грохо Мому, приподнял его за тощие грудки и, встряхнув, спросил: — Где моя книга?

— Что вы себе позволяете? — вышел вперёд Палдор, а кучер, Арвин Флипп, не надеясь на дипломатию, крепче сжал в руках палку, на которую он опирался в пути. Грохо Мом молчал и косился на Монсдорфа, который сдёрнул его котомку и рылся в ней внутри. Найдя похищенное, он оскалился и забросил котомку себе за спину.

— Ты что, глухой, — обозлился Палдор и схватил Монсдорфа за плечо. Тот обернулся, и из его протянутой ладони высыпался сноп искр, впившихся в виски Палдора.

— Папа! — воскрикнула Онти, беспомощно оглядываясь на остальных. Палдор рухнул у ног Монсдорфа, а Арвина Флиппа, взмахнувшего палкой, Монсдорф отправил в обморок коротким и жёстким ударом в живот.

— Всем спать, — ровным голосом произнёс Монсдорф, поднимая руку, на которой красовалось кольцо, блеснувшее на солнце ослепительным красным светом. Как снопы в поле, все повалились на землю, там, где и стояли. Зелёные человечки лежали компактной группой у ног лошади, на которой находилась Онти, склонившаяся ей на шею. Лошадь тревожно теребила ушами и косила на Монсдорфа испуганные глаза.