Блуждающий Неф
Шрифт:
— Ты их прости, — сказал Грохо Мом, — они добрые и любят Онтэинуолу, — он немного помолчал и добавил: — Только глупые немного.
Пока эта живописная группа шествовала на гору, с другой её стороны, по непонятному ему зову двигался вверх Рохо. Он совсем недавно пришёл в себя, а если честно, то по-новому осознал свою оболочку и внутреннее я, которое, после обработки Мо, существенно отличалось от прошлого «я» Рохо.
Это не было внешним отличием, так как Рохо и сейчас мог принимать любую форму бытия,
Бодро шагая, он быстро поднялся вверх и сразу же обнаружил покинутую всеми Онти, безусловно, к тому времени не подающую никаких признаков жизни. Он склонился над ней, слой, за слоем просматривая её состояние, с жалостью думая о том, что такому юному созданию рано уходить из жизни.
Рассыпавшись на миллионы мелких частей, он окутал коконом её тело и, воспользовавшись запасом плоти, некогда принадлежащей Блуждающему Нефу, о котором он сейчас ничего не знал, принялся переделывать её внутреннюю структуру по своему подобию. Если кто-нибудь посмотрел со стороны, то увидел бы на сломанной сосне огромную куколку какой-то гигантской бабочки, ничем не напоминающей об Онти. И только опрокинутая миска, вымазанная кровью да скомканные остатки одежды, лежащие под коконом, напоминали о ней.
Немного дальше от горы, в направлении обрушенной дороги в Мессаку, двигались кибитки артистов Занзира, ещё не зная, что дорогу смыло водой. Кристлин увлечённо рассказывал разные истории Миралин, взобравшейся в задок кибитки вместе со своим котом Орвиком.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила она после очередного рассказа.
— Прочитал в книге, — ответил Кристлин.
— Ты умеешь читать книги? — удивилась Миралин.
— Да, научился у отчима, — ответил Кристлин, что впрочем, было неправдой — отчим за книги его нещадно порол.
— А какую книгу у него забрал Грохо Мом? — спросила Миралин. Кристлин помолчал, но все-таки ответил:
— Эта книга о чародействе.
— А он давно стал чародеем, — подперев подбородок ладошкой, спросила Миралин.
— Совсем недавно, — ответил Кристлин, глядя под ноги, — раньше у него ничего не получалось.
Они немного помолчали. Кристлин, глянув вперёд, показал рукой:
— Смотри, там что-то случилось.
Миралин соскочила на землю и посмотрела: впереди, на дороге, одиноко стояла лошадь, а на земле лежали двое мужчин и женщина. Кибитки остановились, и Занзир ушёл вперёд. Внимательно осмотрев мужчин и женщину, он махнул артистам рукой.
— Они живы, но как будто спят, — сообщил Занзир, — нужно их
В это время Хабэлуан и Грохо Мом добрались на вершину и увидели сломанную сосну и кокон, лежащий на ней. Хабэлуан увидел остатки одежды Онти и, содрогаясь, сказал:
— Это она! Кто с ней такое сделал? — он беспомощно обвёл взглядом вершину и остановил свой взор на Грохо Моме.
— Это сделал Монсдорф, — сообщил тот, потом начал пристально вглядываться в куколку.
— Что ты смотришь? — растерянно спросил Хабэлуан.
— Я думаю, что сейчас ей не угрожает опасность, — сказал Грохо Мом, оглядываясь на своих зелёных одноплеменников. Те стояли невдалеке плотной гурьбой и молчали.
— Почему ты так считаешь? — внимательно посмотрел на него Хабэлуан.
— Если бы с ней случилось что-нибудь плохое, нам бы всем, — он показал рукой на зелёных, — было бы ещё хуже.
Видя непонимающее лицо Хабэлуана, Грохо Мом добавил:
— Мы с ней сильно связаны. Если бы она умерла, мы, зелёные, тоже бы погибли.
— И что нам теперь делать? — спросил с надеждой Хабэлуан.
— Только ждать, — ответил Грохо Мом, и, в подтверждение своих слов, уселся на старый пень возле сосны.
* * *
Тёмный не спешил. Для выполнения его миссии достаточно было четверти полного солнца, максимум — половины, но быть в командировке и не почерпнуть что-нибудь новенького для последующих бесконечных размышлений в одиночестве, было бы верхом неразумности. Тёмный помнил в мельчайших подробностях свою предыдущую миссию на планету Маргины и почерпнутые там гармонические человеческие вибрации.
Эти лакомые вспоминания до сих пор составляли самую лучшую часть коллекции Тёмного. Сейчас он наслаждался рассказами старика Бодди о Маргине, Мо и этой прелестной девочке Онтэинуоле. Собственно говоря, он уже давно слизал всю информацию с головы Бегуна Бодди, поражаясь большими расхождениями рассказа старика и его памяти.
— Так это ты вытащил Маргину и Мо из тюрьмы? — переспросил Тёмный, наслаждаясь смятением сидящего на нем Бодди.
— Конечно, я, — гордо вскинул голову Бодди, и сам себе поверил, — я уговорил наместника короля в городе Оберона Х и он их отпустил.
— Уговорил? — переспросил Тёмный, неестественно поворачивая к нему голову на сто восемьдесят градусов назад и записывая в свои глифомы эмоции Бодди.
— Да, он послушался, — сообщил Бодди, — ведь я, всё же, королевский человек.
От удовольствия Бодди замахал ногами, свешивающимися по бокам Тёмного чуть ли не до земли.
— А какие пирожки готовил Мо, — мечтательно вспомнил Бодди, и Тёмный тут же считал работу его вкусовых рецепторов.