Блуждающий Трактир
Шрифт:
Путешествие через равнины было долгим и неуверенным. Поначалу Лион даже не знала, правильно ли она идёт. Ночью под снегом всё выглядело так странно. Но предательская память каким-то образом умудрилась в кои-то веки направить её точно в нужную сторону.
Набег на пчелиное гнездо. Даже мысль об этом заставляла Лионетту слабеть от ужаса, но у неё не было выбора. Чтобы выжить, она должна это сделать. Украсть пчёл прямо из их гнезда.
Ладно, может быть, живых пчёл она украсть не сможет, но несколько личинок-то она унесёт? Лионетта вспомнила о той, что съел Клбкч, и её
Мёд. Вот настоящий ключ. Мёд был ценен, и она могла подать его антиниумам. Они любили мёд, а с несколькими пчёлами…
Ей нужно только обокрасть улей. Улей, полный огромных пчёл, которые могут убить её в одно мгновение. Лион не могла избавиться от этой мысли. Один укус может… если её ужалят в глаз, то они достанут до мозга?
Но… у неё не было выбора. Лионетта с болью втянула воздух. Она [Принцесса]. Она…
Она просто девушка. [Барменша]. Эрин оставила свой трактир Лионетте. Намеренно или нет. И теперь Лион предстоит либо жить, либо умереть. Самостоятельно. У неё больше не было оправданий. Либо она умрёт здесь, либо в холоде и темноте.
Лучше здесь. Лучше здесь, пока в её груди всё ещё горит пламя храбрости. Поэтому Лионетта остановилась перед тёмным отверстием в скале и глубоко вздохнула. Пот струился по её ногам и спине. Ей было жарко, несмотря на дуновение холодного ветра.
Пчёлы. В конце концов, это были всего лишь пчёлы.
И она знала, как обращаться с пчёлами.
Это была просто причуда. Когда она была маленькой, её наставник рассказывал ей всякие вещи, которые она сознательно игнорировала. Уроки алгебры, управления, налогов, правления, классов… всё это Лионетта пропускала мимо ушей. Но иногда наставник в отчаянии рассказывал ей истории, чтобы её заинтересовать. И Лионетта помнила крошечные обрывки.
Одной из таких историй были пчёлы. Когда она услышала, что [Пчеловоды] могут собирать мёд у жалящих существ, она не поверила. Но немного дыма и плотная одежда работали едва ли не лучше магии.
— Дым.
Лионетта уставилась на дрова, которые она тащила всю дорогу. Она осторожно достала стеклянные банки и поставила их у входа в пещеру. Четыре банки. На этот раз она возьмёт столько, сколько сможет. Если сможет.
Огонь. Дрова были сырыми от снега и холодными, но Лионетта продолжала чиркать огнивом. Механически. Она соорудила небольшой костёр у входа в пещеру, работая, несмотря на онемение рук.
Сколько раз она могла бы сдаться несколько месяцев назад? До этого она никогда… никогда даже не разводила костёр. Ей пришлось бы попросить слугу сделать это или, по крайней мере, воспользоваться магией.
Если бы она могла вернуться в прошлое, что бы она сделала по-другому? Всё. Она бы никогда не пришла сюда, не украла бы…
Но, если бы она никогда не пришла сюда, она бы никогда не повысила уровень, не так ли? И она бы застряла…
От кремня полетели искры. Они упали на хворост и загорелись. Лионетта затаила дыхание, а затем отчаянно попыталась укрыть пламя.
Огонь. Как только он разгорелся, Лионетта подбросила ему ещё дров. Всё больше и больше, пока костёр не стал горячим, ярким и большим. Затем она добавила секретный
Льняные мешки, траву, вырванную из-под снега, – всё, что дымило. Запах был ужасен, но Лион не обращала на него внимания и продолжала добавлять топливо.
Дым, тёмный и удушающий, поднимался от костра. Лионетта смотрела на него; её глаза щипало, но её переполняла дикая радость. Страх исчез, вытесненный смелостью… Девушка раздувала пламя как перед собой, так и в своём сердце.
Вскоре пещеру заволокло тёмным дымом, и Лион знала, что ещё через несколько минут он станет подавляющим. Идеально. Она с тревогой вглядывалась в тёмный провал. Девушка не видела и не слышала пчёл, но они были глубже внутри. Сначала нужно было развести огонь. Затем…
Толстая одежда. Лионетта обернула вокруг себя много слоёв. Это может остановить одно или два жала и замедлить их. У неё были перчатки и нож. Девушка надеялась, что сможет разрезать улей. Она срежет как можно больше сот и положит их в банки. Если ей повезёт, она даже достанет немного личинок, которые так нравятся антиниумам. Потом она побежит.
Таков был план. И это был хороший план, храбрый. Он так и крутился в голове Лионетты, сияющий и полный надежд, пока Лионетта не услышала жужжание.
Сначала это был просто лёгкий шум на грани слышимости. Затем он стал громче, и Лионетта осознала, что гул приближался. Девушка подняла взгляд, закричала и побежала, когда сначала десятки, а потом сотни пчёл устремились из пещеры к огню.
Они пришли за костром. Только об этом и могла думать Лионетта, убегая прочь от пещеры. В свете костра она увидела бесчисленные мельтешащие фигуры, а затем услышала, как пчёлы ударили по костру.
Они тушили его! Угли и горящие дрова разлетались повсюду, пока пчёлы рушили дымящийся костёр, над созданием которого Лионетта так старалась. Они знали! Они знали о дыме и не боялись огня!
А затем они пошли за ней. Лионетта закричала и бросилась в глубокий снег вдалеке от пещеры. Она бросилась в сугроб, зарываясь как можно глубже, отчаянно пытаясь укрыться. Всё это время она слышала, как бьются крылья пчёл, словно гром в центре бури.
Лионетта копала, зарываясь всё ниже, ниже и ниже, плача. Девушка услышала, как жужжащая тварь врезалась в снег рядом с её головой, словно упавший камень, и вскрикнула. Но пчела не попала в неё! Она промахнулась! Лионетта застыла настолько неподвижно, насколько могла, пока из её глаз текли слёзы. Пчёлы не могли её видеть. Но они знали, что она там, и начали жалить снег.
Девушка пряталась в сугробе, всхлипывая, в то время как вокруг неё гремел гром. Она слышала удары, когда пчёлы врезались в снег, выискивая её. Горячая жидкость текла из её глаз, а ещё больше стекало по штанам. Лион могла думать только о том, что она умрёт буквально в следующую секунду… Потом в следующие десять секунд. Потом буквально в любую минуту…
Спустя некоторое время, спустя долгое время, когда гром затих и все звуки исчезли, Лионетта наконец села. Оглядевшись, она увидела, что снег разрыт и разбросан, а от костра, который она развела, остались лишь погасшие останки. А от пчёл?