Блуждающий Трактир
Шрифт:
— И они подчиняются всем твоим приказам? Правда?
— Такова их природа, к сожалению.
Пауну хотелось бы, чтобы это было не так. Но Солдаты, похоже, действительно не отличались индивидуальностью или желанием что-то делать по собственной воле, если уж на то пошло. У них этого было даже меньше, чем у Рабочих, если честно.
С тех пор как он посетил трактир вчера вечером, многое произошло. После довольно… нервного разговора с Клбкчем Паун, к своему большому удивлению, получил одобрение на свою просьбу вывести Солдат за пределы
Это прошло не очень хорошо.
Первым делом Паун вручил им шахматную доску. Даже когда он объяснил, как она работает, Солдаты просто пялились на фигуры. Когда он попросил одного из них сыграть против него, Солдат начал передвигать фигуры, следуя правилам, но, по всей видимости, не имея ни малейшего представления о том, как на самом деле работает игра. Паун сыграл пять партий, и после пятой партии Солдат лучше не стал. Фактически он просто передвигал шахматные фигуры вперёд слева направо, пока Паун медленно устранял их с доски.
Это было удручающе. Но тут у Пауна возникла блестящая идея дать солдатам имена! Эрин сделала это для него. Он сел с Солдатом – с некоторой опаской, поскольку знал, что может произойти, – и дал ему имя.
Роберт. Однако Солдат даже не отреагировал на то, что у него теперь было имя. Паун заметил, что подобное происходило, ещё когда они с Клбкчем испытывали Рабочих и некоторых Солдат. Рабочие становились либо Аберрациями, либо Личностями, когда им давали имя, но вот Солдаты – нет. Они просто вели себя так, словно имя было… ну… просто словом.
Солдату, похоже, было всё равно, что у него есть имя. Паун надеялся, что это что-то в нём пробудит, какое-то чувство индивидуальности, но Солдат просто покорно реагировал на имя так же, как если бы Паун указал на него и сказал: «Эй, ты».
Это озадачило Рабочего. Как Солдат могут не волновать имена? Но потом он осознал… какой смысл в имени, если ты не можешь его произнести? У Солдат не было ни голоса, ни речи. Они не могли говорить, и что для них имя? Просто ещё одно слово, которое они никогда не произнесут.
Паун мучился. Он бы поддался отчаянию, если бы не осознавал, что он всё же принял одно разумное решение. Внутри Улья Солдатам было нечего показать. Но снаружи…
Селис, казалось, была готова уйти. Она всё время поглядывала в сторону двери, но не двигалась с места. Возможно, так было из-за двух Солдат, что стояли рядом со входом, словно охраняя его.
Так оно и было на самом деле. Клбкч велел Солдатам защищать Пауна, однако Паун велел им ни на кого не нападать. Это означало, что они всего лишь выглядели так, словно раздумывали над тем, как оторвать Селис хвост и скормить его ей же.
— Ну, мне пора идти. Я уже опаздываю, а в Гильдии полно людей, с которыми ещё нужно разобраться… жаль, что я не могу остаться и поболтать, Паун.
Селис встала, беспокойно подёргивая хвостом, и направилась к двери. Она посмотрела
— Мрша, пошли! Пойдём.
Юная гнолл вскинула голову в предательском шоке… Селис попыталась её схватить, но Мрша в очередной раз нырнула под стол. Лионетта выдержала паузу и обернулась к дрейку с обеспокоенным видом.
— Ты говорила, что она может остаться!
— Говорила. Но теперь пришли Паун и его… друзья, и я уверена, что безопаснее будет…
Селис поймала взгляд Пауна и виновато посмотрела в другую сторону. Внутри антиниум чувствовал грусть и даже немного злости.
— Мы надолго не задержимся, мисс Шивертейл. Я лишь хотел показать Солдатам этот трактир, прежде чем мы продолжим патрулирование.
— Ох. Что ж…
— Мрша будет в порядке. И я могу прокормить Солдат. У меня есть не только бекон и яйца.
— Сыр, например?
— Что?
Лионетта выглядела озадаченной. Она поспешила на кухню и вышла оттуда с чем-то на тарелке.
— Я только что приготовила это! Не так хорошо, как то, что может сделать Эрин, но… я достала больше пчёл!
Паун уже собирался отказаться от предложения Лионетты поесть. Он не хотел навязываться и не хотел тревожить Селис тем, что Солдаты будут обедать в трактире. Но всё изменилось, когда он услышал слова Лионетты.
— Вы сказали… пчёл?
Он как-то пробовал… пчелу. Одну пчелу. И, как и с кислотными мухами, это было не то, что Паун мог легко забыть. Он жадно уставился на то, что лежало на тарелке. Лионетта действительно поджарила то, что заставило Селис отшатнуться, а Солдат – прикипеть взглядами к тарелке.
Пчела со сложенными лапками, аккуратно разрезанная по брюшку, чтобы внутренности поджарились на сковороде. Она лежала, сложив крылья, и смотрела на Пауна, заставляя его живот урчать. От неё шёл пар, и она была сочной от жира и мёда. Желудок Пауна умолял его вгрызться в открытые внутренности, которые пахли…
Ох, просто божественно.
Часть Пауна тут же захотела съесть всю пчелу сразу. Но он остановил свою руку, кое-что вспомнив.
— Ах. К сожалению… я бы с удовольствием попробовал эту пчелу. Но я чувствую, что это будет нечестно по отношению к другим.
Антиниум был полон сожаления. Но, к его удивлению, Лионетта только улыбнулась.
— У меня есть ещё много других.
— Много?
Паун с надеждой посмотрел на девушку. [Барменша] кивнула.
— Две огромные банки, на самом деле. Достаточно для тебя и всех Солдат. Ты должен взять эту первым. Ты ведь их командир, не так ли? А потом, когда вы все вернётесь из патруля, у меня будет достаточно для всех.
Паун колебался. Обед с Солдатами был в его смутном плане на сегодняшний день, но пчёлы? У него был мешочек с монетами, но он не знал, хватит ли их. Но пчёлы… может быть, Лионетта откроет счёт? Рабочий посмотрел на Солдат и быстро принял решение, на которое аппетитная пчела перед ним совершенно точно не повлияла.