Блуждающий Трактир
Шрифт:
— Почему нет? Ты потеряла много крови. Зелье лечения не дало бы тебе упасть в обморок, как ты это почти сделала.
— Я… У меня его нет. Я не могу себе его позволить.
Гария смущается и краснеет. Она смотрит вниз, на свои ноги, в то время как другие Бегуны устремляют взгляды куда-то ещё. Конечно. Из всех Городских Бегунов Гария – одна из самых медленных, даже если она и может много унести на себе. Она бегает в лучшем случае за несколько серебряных монет, обычно – за медяки.
Остальные молчат, но потом Фалс похлопывает Гарию по колену. Та выглядит
— Нечего стыдиться. Ты добралась сюда на собственных ногах, после того как тебя ударили дубинкой. Я бы так не смог.
Другие Бегуны соглашаются. Фалс поворачивается и выкрикивает:
— У нас нет чего-нибудь горячего выпить? Не алкоголь… может, кто-нибудь принесёт кружку козьего молока? И еды. И одеяло! Гария здесь почти окоченела!
Некоторые Бегуны сразу же направляются к дверям, а администратор бросается в подсобку искать одеяло. Я смотрю на Гарию.
Даже на зелье лечения не хватает. Разбойники нападают на неё в дороге. Со мной такого никогда не происходило, но, возможно, я бегаю так быстро, что это не является проблемой.
Когда я думаю, что знаю этот мир, случается нечто подобное, чтобы напомнить мне, что не нужны ужасные монстры. Люди сами по себе достаточно злы и жестоки друг к другу.
Фалс всё ещё пытается заставить Гарию сидеть спокойно и просит принести попить чего-нибудь тёплого и одеяло. Я окидываю взглядом её и других Бегунов и решаю, что с ней всё будет в порядке.
Тихонько выбравшись из толпы людей, я направляюсь к двери и выскальзываю наружу. Мне нужно кое-кого навестить. Я и так собиралась это сделать, но теперь у меня есть две причины поговорить с Октавией.
***
Я слышу крик как раз перед тем, как открыть дверь. Проклятье. Что теперь?
Я прижимаюсь к заколоченным окнам и прислушиваюсь. Октавия кричит внутри. Если я открою дверь, то получу ли взрывную волну в лицо? Нет времени размышлять.
Я дёргаю дверь на себя и одновременно бросаюсь в сторону. Ничего не взрывается. Вбежав в магазин, я вижу Октавию в самом центре.
Темнокожая девушка кричит и царапает ногтями своё лицо.
— Мои глаза! Оно в моих глазах!
На столе перед Октавией стоит зелье ярко-красного… нет, токсично-красного цвета. Оно откупорено. Я тут же прикрываю глаза и задерживаю дыхание, но, похоже, оно не ядовито.
И я почти уверена, что знаю, что это такое. И если это то, о чём я думаю, Октавия только усугубляет ситуацию, втирая его в глаза.
Я начинаю пробираться к Октавии так быстро, как только могу, ничего при этом не опрокинув. Она царапает своё лицо, но её глаза так сильно слезятся, что она, вероятно, ничего не видит.
— Аааааа! Я не вижу!
— Октавия! Это я!
Я хватаю её за руки.
— Не три… ты делаешь только хуже!
Она меня не слушает и отказывается убирать пальцы, борясь со мной, пока я пытаюсь её удержать. Она сильная… может быть, сильнее меня.
— Октавия, послушай меня, прекрати!..
Её пальцы впиваются ей в глазницы, и я застываю. Октавия кричит, надавливая
Я вижу, как мясистые шары выпучиваются, а потом оказываются в воздухе, реальные и ужасные всего на секунду, прикреплённые красной нитью к глазницам. А потом…
На пол приземляются два хлопчатых куска ткани, сшитых, чтобы выглядеть как глаза. Я пялюсь на них и вижу оранжево-красное пятно от зелья, пропитавшее переднюю часть хлопка.
Октавия вздыхает и расслабляется в моей хватке. Она говорит со мной спокойным тоном, повернув в мою сторону две зияющие пустотой глазницы:
— О, привет, Риока. Можешь найти мои глаза на полу?
Я пялюсь на неё. Лицо Октавии всё ещё из плоти, но без её глаз я могу буквально заглянуть в две пустые глазницы. Они смотрят на меня, и я чувствую, как мой обед просится наружу.
— Я…
— Ой, подожди, глазницы, да? Извини.
Она закрывает веки, и я наконец-то могу отвести взгляд. Я очень осторожно подбираю оба глаза и вкладываю их ей в руки. Октавия улыбается.
— Спасибо, Риока. Я не ожидала, что будет настолько больно. Ух ты. Хорошо, что ты пришла, иначе я бы искала их целую вечность.
Я тупо киваю, а потом осознаю, что она меня не видит. Октавия принимается осторожно ощупывать стол перед собой, пока я продолжаю пялиться на неё.
— Ты… в порядке?
— О, конечно! Извини, если я тебя напугала… Я просто проверяла зелье, которое ты попросила меня приготовить. Сильная штука, скажу я тебе. Стоит каждого вложенного тобой медяка, и, как только я очищу смесь, я с радостью покажу тебе остальные.
Она продолжает возиться, едва не опрокинув перцовое зелье, но вовремя спохватившись.
— Эй, Риока, у меня тут есть тазик с водой. Можешь найти его для меня?
Я молча нахожу ведро и ставлю его перед Октавией. Она бросает туда глаза и начинает осторожно их промывать.
— Хм. Похоже, что масло в зелье довольно хорошо прилипает. Я знаю, что у меня на полках есть очищающее зелье. Можешь взять его? Оно зелёное с голубыми прожилками.
Мне требуется несколько минут, чтобы найти нужное зелье, и, когда я даю его Октавии, она добавляет немного в воду. Та мгновенно становится прозрачной, и менее чем через десять секунд девушка вытаскивает глаза из воды и осторожно вытирает их полотенцем, перед тем как вставить их обратно в глазницы.
Октавия поворачивается и смотрит на меня, несколько раз моргнув и протерев глаза.
— Фух! Прошу прощения. Ткань всегда так трудно очистить после того, как на неё что-то прольёшь. Я должна держать очищающее зелье на поясе, но ты же знаешь, как это бывает.
Я продолжаю пялиться на неё. Образ её пустых глазниц отказывается покидать мою голову.
— Ты… в порядке?
— Просто отлично, спасибо, что спросила! Признаюсь, когда эта штука попала мне в глаза, было очень больно, но я могу с уверенностью сказать, что зелье готово. Я бы спросила, хочешь ли ты попробовать, но ты не можешь вытащить глаза из глазниц, так что просто поверь, а?