Блуждающий Трактир
Шрифт:
Лошадь, какой бы быстрой она ни была, могла передвигаться только по относительно чистым дорогам. То же самое можно сказать и о собачьей упряжке: даже самые лучшие собаки не справятся со снегом глубиной по пояс. Но было одно существо, которое игнорировало любые температуры, которое могло бежать без устали несколько часов к ряду и, что самое главное, не могло ослушаться приказа.
— Вперёд, вперёд! — радостно кричала Эрин, пока Торен тянул по снегу построенные ею сани.
Широкое и длинное транспортное средство, которое она соорудила
Лыжи, которые она прикрепила к днищу, позволяли саням разгоняться даже в глубоком снегу, и всё это приводилось в движение Тореном. Скелет дико размахивал руками, бегая по глубокому снегу, а Эрин смеялась, глядя, как звенят в хрустящем воздухе колокольчики, которые она прикрепила к его телу.
Кожаная упряжь для скелета, сани для Эрин и Лионетты… они мчались по зимнему пейзажу с похвальной скоростью. По правде говоря, Торен мог тянуть сани примерно так же быстро, как Эрин в лучшие времена бегала трусцой, но ехать было приятно, а главное — Эрин ехала, а не продиралась сквозь снег.
[Трактирщица] снова взмахнула вожжами, и Торен постарался бежать быстрее. Оглянувшись на Лионетту, она увидела, что у девушки на лице такое же выражение, как и у Морозных фей над головой. Что-то вроде отвисшей челюсти и остекленевшего взгляда для полноты картины.
— Разве это не здорово?
Лионетта уставилась на Эрин. До этого её взгляд был прикован к Торену. Скелет пробивался через очередной толстый сугроб снега, и его челюсть яростно скрежетала, пока он тянул сани вверх по склону.
— Давай, Торен!
Со своего места во главе упряжки Эрин смотрела на открытую местность. Это было то, чего ей так не хватало. Это было весело. Она почувствовала, как изнутри начала рваться песня, и выпустила её наружу. Её голос разносился на многие мили вокруг.
— Как звонко на скаку бубенчики звенят, по свежему снежку в даль белую манят! [1]
Голос Эрин эхом разносился по снежному пейзажу, пока у неё в ушах свистел ветер. Она указала пальцем.
— Туда! Давай туда, Торен!
Она указывала на пещеру, открывающуюся вдалеке. Торен изменил направление, и Эрин вскрикнула, почувствовав, как сани плавно двинулись по снегу.
— Дайте нам покататься! Мы требуем присоединиться!
Эрин посмотрела вверх, а Лионетта закричала: сверху спустились Морозные феи, смеясь и указывая на Торена. Они устроились на боку саней, и в этот раз Эрин не стала возмущаться их присутствию.
— Что это за песня? Мы должны спеть все вместе!
— Пой! Пой для нас!
— Хорошо! Все присоединяйтесь!
Феи развеселились, а Лионетта уставилась на одну из них, которая приземлился на голову Эрин. Девушка припомнила несколько рождественских песен, которые она знала наизусть, и начала петь.
— Тебе говорю, давай, не сердись, не плачь и не дуйся, а веселись! Санта Клаус едет к нам
— О, звучит угрожающе! Хорошо!
— Кто такой Санта Клаус? Он ест детей?
— Беги быстрее, мёртвая штука!
Торен зашатался, когда ему в затылок прилетел снежок. Эрин с удивлением посмотрела на Морозных фей.
— Разве вы не слышали о Санта Клаусе? Лионетта?
Никто не слышал. К тому же сейчас было слишком ветрено, чтобы объяснять про Санту, поэтому Эрин решила сменить песню.
— Оу, ты видел какая там погода? Так хорошо, что с тобою мы дома! Прячется от метели народ; снег идёт, снег идёт, снег идёт!
Эта песня пришлась по душе Морозным феям. Они развеселились, засмеялись и начали петь вместе с Эрин.
— Снег идёт!
— Больше снега! Давайте погребём сии горы, сестры!
— Что? Подождите! Не делайте этого! — крикнула Эрин феям, когда с неба начали падать тяжелые, толстые снежинки. Феи уставились на неё. Лионетта тоже.
— С кем ты разговариваешь?
Эрин указала на Морозную фею.
— С ней!
Лионетта уставилась на фею, а затем на Эрин с видом человека, который явно опасается, что сидит рядом с кем-то сумасшедшим. Эрин вспомнила, что Лионетта не может видеть фей.
— Это феи! Ты их не видишь, но… это маленькие голубые человечки! У них есть крылья, и они говорят со мной и Риокой! Они вызвали снег, но я говорю им перестать!
Девушка отодвинулась подальше от Эрин. Но снег действительно начал падать, и он так же резко прекратился, как только Эрин пожаловалась. Остаток пути на санях был наполнен рождественскими песнями, большинство из которых феи пели вместе с Эрин. Единственная песня, которую они возненавидели, была «Рудольф — красноносый олень», потому что они считали его уродцем.
Когда они добрались до пещеры, Эрин спрыгнула с саней, продолжая спорить с феями:
— Он не был уродом! У него просто был красный… светящийся нос, вот и всё! Наверное, это была магия!
— Ба! Он был мерзостью! Правильно делали другие олени, что сторонились его!
— Насколько ярким был его нос? Достаточно ярким, чтобы осветить небо?
— Кто такой Санта Клаус?
— О, это одна из пещер, где Торен нашел все те грибы, верно, Лионетта?
[Принцесса] уставилась на Эрин.
— Эм. Да?
— Хорошо! Пойдём за ядовитыми грибами!
Феи радостно закричали, и Эрин вошла в пещеру. Спустя несколько секунд она выбежала наружу.
— Медведь!
Медведь спал, но этого было более чем достаточно, чтобы Эрин отступила назад к своим саням. Она указала на Торена. Скелет присел на корточки в снегу, наверное, чтобы отдохнуть от усилий, затраченных на тягу саней, и от звенящей упряжи, которую она на него надела.
— Торен, там медведь! Иди туда!
Скелет заметно просветлел. Он потянулся за мечом… Эрин заставила его оставить доспехи дома, чтобы он мог двигаться быстрее. [Трактирщица] хмуро на него уставилась.