Блюстители Тёмных Знаний. Предисловие
Шрифт:
Командующая помрачнела.
— Его бы следовало наградить за наблюдательность, но я не знаю, как его зовут.
— Ясно. Мы разберёмся.
— К тому же, это именно благодаря ему я оказалась здесь и сейчас, а ты осталась жива.
Корнелия метнула на Палача суровый взгляд.
— Не стоило его отпускать. Мифим это тебе не шутки. Ты даже не представляешь, что может натворить голодный Мифим. Тем более Идзу слишком силён, чтобы закрывать на него глаза… Теперь их ещё и двое.
— Странно, что ты не желаешь защитить свой род.
— Мне есть кого защищать, вам наёмникам
11 октября. Город Салусшотт.
На следующий день Палач вернулась в Салусшотт. Её пути с Корнелией разошлись в том же лесу.
По дороге проходя через Ромсей она наконец запаслась провиантом на несколько дней или, если придётся, недель вперёд. Днём она отоспалась под дубом на холме, а вечером направилась к месту назначения.
Для Охотника, нанявшего её, всё вышло весьма прозаично, вряд ли он получит свою награду за то, чего не удалось избежать. Может Палач и могла той ночью приструнить предателя повернув дело в другое русло, но подобного от неё не требовалось. Да и сама она предпочитала не вмешиваться там, где это возможно. Или делать это по минимуму, ведь Корнелии она как-никак умереть не дала.
Вот только зачем?
Ответа на это у неё не было.
***
Возле океана всегда холодно, тем более, когда дело близится к ночи. Этот каменный мост находится около порта, поэтому воздух здесь более холодный и влажный, а запах как нигде сильнее пропитан рыбой. Несмотря на это сумерки делали окружение краше.
В этот раз Охотник прибыл вовремя. На лице его не было радости, только измотанность и, скорее всего, разочарование.
— Вы уже всё знаете, не так ли? — начала Палач.
— Так и есть, отряд спешно вернулся сегодня недосчитавшись одного. Я так и знал, ублюдок, — Охотник просто кипел от недовольства. — Жаль только, мне так и не удалось прижать его к стенке. Гроссмейстер теперь ищет того Охотника, что нанял вас, так что если вы подтвердите, что это был я, то может мне хотя бы горсть монет отсыпят.
— Конечно, если это не займёт много времени.
— Не займёт, к тому же, ваш корабль отправляется только после завтра, — Охотник передал Палачу её билет. — Меня зовут Байрон Сревальс.
Палач взяла билет и спрятала в карман.
— Я запомню.
Вести разговор с наёмником дело не благодарное и, судя по всему, Байрон был того же мнения, но Палач заметила, как его распирает выговориться хоть кому-нибудь, он еле держал себя в руках.
— Если ничего не получу, то всё в пустую. Только зря потратился на вас, — продолжал ворчать он.
Палач никогда не была хорошим собеседником, напротив, всегда чуралась бесед тем более если сама в них не заинтересована. Этот случай как раз такой. Ей было совершенно без разницы на Охотника и на то, что он говорит, её это не касалось. Она бы уже поставила точку в их разговоре, но проявлять излишнюю грубость ей на самом деле не нравилось. Она видела глубокое отчаяние в лице собеседника и надежду на отклик в его ворчании. Не то чтобы у неё был повод ему сочувствовать, просто, наверное, каждый имеет право выговориться. Пусть даже если в конечном
— Взаимопомощь есть взаимопомощь, я вас предупреждала о гарантиях, — ответила она.
— Да знаю я. Сам виноват, потратил последние деньги! — от гнева на самого себя он пару раз ударил ладонью по своему лбу.
— Значит всё это, всё же, было из-за денег?
— Конечно! Мне нужны деньги… — на вздохе он резко прервался. — Это только кажется, что в столице всё как мёдом помазано, знаете ли, — более сдержанно продолжил он.
— Я понимаю. Думаете за её приделами лучше? Я вот тоже счастье вёдрами не хлебаю.
— Но вы одна, вам не о ком заботиться. Когда ты один всегда легче, на твоих плечах забота только о себе самом… Может… я бы тоже хотел быть одному, как вы… но разве можно бросить тех, кого любишь…
Палач помолчала, она не хотела отвечать, но нужно было заканчивать этот бессмысленный разговор.
— Ни у кого жизнь не легче. Смиритесь с этим и старайтесь за свою семью лучше, раз она у вас есть.
Палач оставила их диалог позади и ушла. Делать ей под этим вонючим мостом больше нечего.
12 октября. Город Салусшотт.
Гроссмейстер располагал дворцом недалеко от главного замка — сердца столицы и всего Великого Рассвета. Во дворце всё было более чем богато: высоченные колонны, подпирающие округлый потолок, искусно вырезанные узоры обрамляющие арки и витражные окна, живописные картины в дорогих рамках висели вдоль всех коридоров и, конечно, статуи и горгульи, на которые Палач обратила особое внимание. Почти каждая скульптура символизировала смерть вампиров и преобладание человека над ними не давая забыть посетителям, где именно они находятся. Особенно ей понравилась статуя, изображающая Охотника с крыльями ангела отрывающего перепончатые, словно у летучей мыши, крылья вампира Гаркдермакро. Палач лишь усмехнулась абсурдности сей картины.
Провожать Палача до приёмного зала Гроссмейстера не стали. Прямо в вестибюле к ней вышли его доверенные лица, которые посчитали что раз они разговаривают с наёмником, то представляться не стоит.
— Итак, — молвил один из них, что был совсем стар и в рясе, усыпанной вычурными узорами. — Мы созвали вас сюда не для почестей, что вам известно. Говорят, вас нанял один из наших, вы узнали его имя?
«Говорят? Что так уж много кто об этом вам рассказывал? Хорошо, значит о Корнелии Вульпес мы молчим».
— Узнала. Байрон Сревальс Охотник сторож, — руки Палача, как обычно, были сложены на груди.
Старый помощник Гроссмейстера кивнул второму более молодому, одетому в рясу попроще, и продолжил:
— Он большой молодец, что почувствовал угрозу…
— Да, благодаря ему всё-таки жива командующая, — вставила Палач.
— … Конечно, — запнулся старик об то, о чём упоминать не хотел. — Он обязательно удостоится заслуженного, иначе искать его мы бы не стали.
В этот момент Палач уже всё поняла. Корила ли она себя за самовольничество? Вряд ли, что было сделано того не воротить. Будь между ними настоящий договор она естественно такого не допустила бы.