Блюз бродячих собак
Шрифт:
Но, впрочем, довольно об этом. Я уважаю религиозные чувства любого человека, поэтому не считаю себя вправе о них рассуждать.
Я купила хлеб и вернулась домой. И сразу же затрезвонил телефон.
Мне, конечно, хотелось думать, что звонит мой вчерашний кавалер, с которым мы так приятно и душевно провели вечер. Поэтому я постаралась извлечь из своего голоса максимум сексуальности:
— Слушаю…
— Элька, привет! — сказала Ритка, наш супервайзер.
— Привет, — ответила я, разом падая
— Ты не болеешь?
— Нет.
— А чего тогда работу бросила?
В этом вся Ритка. Она считает, что только смертельно больная имеет моральное право не выйти на работу.
Ритка работает супервайзером в фирме американских благодетелей. Супервайзер — это человек, который контролирует пятерых интервьюеров. Следит за тем, чтобы мы выбирали людей, нужных по возрасту и социальному статусу. Следит, чтобы опрос велся правильно. Делает замечания, если интервьюер наталкивает респондента на тот или иной ответ, и ведет учет анкет.
Я Ритке глубоко благодарна за то, что мой первый позорный рабочий день не стал поводом для моего увольнения. Ритка перетерпела мои комплексы и даже нашла им какое-то разумное оправдание.
И в дальнейшем я ее не подводила.
— У меня личные сложности, — ответила я туманно.
Ритка встревожилась:
— Элька, может, тебе помощь нужна?
— Спасибо, я справлюсь.
— Деньги у тебя есть?
— Есть.
Ритка помолчала еще минуту и нерешительно попросила:
— Можно, я к тебе приеду? Ненадолго!
— Приезжай, — сказала я, не найдя достаточно веской причины для отказа.
Ритка родом из Новокузнецка. В Москве она училась, здесь же три раза вышла замуж. И стала москвичкой. Впрочем, только формально. Потому что, даже прожив в столице десять лет, Ритка сохранила все свои провинциальные замашки.
К примеру, меня поражало то, что у Ритки дома постоянно ночуют какие-то иногородние знакомые, временно оставшиеся без крыши над головой. Иногда спальных мест не хватало, и знакомые размещались прямо на полу, на чистых, но неглаженых простынях. За неглаженное белье Ритка очень извинялась. Но она работала столько, что времени на ведение домашнего хозяйства у нее практически не было.
Еще Ритка систематически одалживала кому-то деньги и не всегда получала их назад. Но она не унывала и свою работу Дедом Морозом не прекращала.
Риткин муж, москвич Володя, в отличие от жены был человеком практичным. Поэтому его, безусловно, напрягало такое количество посторонних людей в доме. И конечно, он переживал постоянные дыры, образующиеся в семейном бюджете из-за привычки Ритки верить в долг.
Но жену он любил, а потому терпел все, что она творила.
Ритка определенно пользовалась успехом у мужчин.
У нас прижилась шутка: отпустить Ритку на волю и дать ей возможность
Не подумайте, что Ритка роковая красавица, вовсе нет! Она высокая, очень стройная, чтобы не сказать худенькая женщина тридцати шести лет от роду. Но у нее прекрасный цвет лица, красивые длинные ноги и хорошее чувство юмора.
Еще она обладает потрясающей активностью. Помню, как-то раз она пригласила меня после рабочего дня на концерт в усадьбу Кусково.
Дорога включала в себя две пересадки, которые Ритка совершала с такой легкостью, словно за спиной у нее росли крылья.
Я же после восьми часов, проведенных на ногах, еле-еле ковыляла, и Ритка тащила меня за собой, как дохлую стрекозу.
Еще Ритка по окончании рабочего дня всегда готова бежать в консерваторию и, если в кассе нет сидячих мест, соглашается на контрамарку, предполагающую стояние в проходах.
И никакой личной заслуги в этом не видит.
В общем, она вызывает у меня чувство безусловного уважения.
Раздался звонок в дверь, и я бросилась встречать дорогую гостью.
— Фу, ну и жара! — начала было Ритка, ввалившись в прихожую. Но тут же наткнулась на меня взглядом и испуганно замерла.
— Элька, ты?
— Я!
— Ну, ты даешь!
Ритка развернула меня лицом к свету и внимательно оглядела мою преображенную внешность.
— У тебя, что, личная жизнь наметилась? — спросила она подозрительно.
Я расхохоталась.
— А что, просто так нельзя хорошо выглядеть?
— Отпад!
Ритка еще немного повертела меня перед собой.
— Адрес дашь? — спросила она.
— Чей? — не поняла я.
— Парикмахерской! Чей…
— Дам, — пообещала я без всякого энтузиазма. — Только там дорого все.
— Ну, еще бы! Такая стрижка дешевой не бывает!
Переговариваясь, мы незаметно перемещались на кухню. Я, как и все дети «совка», кухню люблю. На мой взгляд, для того, чтоб посидеть и пообщаться, лучшего места в квартире просто быть не может. Чайник под рукой, холодильник — тоже. Хочешь — ешь, хочешь — пей… Не хочешь — общайся всухую.
— Я тут принесла кое-что, — смущенно призналась Ритка и шлепнула на стол бутылку полусладкого красного вина.
— Прости, не знаю, какое вино ты любишь.
— Сладенькое, — тут же одобрила я ее выбор, и Ритка расцвела.
Мы открыли вино, разлили его по бокалам и принялись неторопливо смаковать продукт крымских подвалов «Мажестик».
Я рассказала Ритке о поездке на море, Ритка поведала мне о рабочих новостях.
У меня снова защемило сердце.
Господи, как же я хочу назад, к девчонкам!