Блюз

Иванцов Олег

Токарев точно знал, что Джазмена зовут Николай Кусков, но он уже настолько привык называть проводника «Эй, ты» или никак его не называть, что просто не мог назвать его по имени. Бывает такое, когда в голове встаёт какой-то барьер. И Токарев подошёл к проводнику, толкнул его в плечо и сказал:

– Эй, ты, просыпайся.

Джазмен

так и лежал за письменным столом, сложа руки, и тихо посапывал. У него изо рта всю ночь текли слюни.

– Нас сейчас затопит! – Уже громче сказал Токарев и отклонил стул, на котором сидел Джазмен, назад. Тот проснулся от ощущения падения.

– В чём дело? – Пробормотал проводник, растирая глаза и почёсывая затылок.

– Всемирный потоп… – Ответил Токарев и надел на пояс кобуру с пистолетом.

Джазмен подошёл к окну и увидел, что вода поднялась почти до второго этажа. Повсюду плавали обломки домов, мусор, пустые бочки из пластика и некоторые человеческие тела. Вода была коричневой и настолько грязной, что глубже, чем на миллиметр в ней невозможно было разглядеть ничего, кроме собственного отражения.

– Надо что-то делать! – Сказал Токарев, глядя в окно на проплывающие мимо деревья.

Джазмен почесал затылок и закурил:

– Нужна лодка или плот…

– И где их взять? – С некоторым недоумением спросил Токарев.

Джазмен мудро на него посмотрел, как он это обычно делает, и ответил:

– Всё в этом доме… осталось только собрать все детали воедино.

Токарев вопросительно пробежался глазами по комнате.

– Знаешь, что, – продолжил проводник, – сходи на чердак и достань оттуда весь лёгкий пластик и пенопласт. Всё, что сможешь найти. – Он выкинул окурок в окно. – И если будет монтажная пена, её тоже неси сюда.

Токарев поднялся на чердак, а Джазмен высунулся по пояс в окно и стал вылавливать, проплывающие мимо, пластиковые бочки. Эти бочки плыли по течению со всей деревни, и в них ещё оставались следы от раствора марганцовки. В комнату задувал шальной ветер, оконные рамы ходили ходуном и ежесекундно били проводника по голове, по рукам, по больному плечу. Он вылавливал

бочки, каждая из которых была емкостью двести двадцать семь литров. Константин собирал на чердаке пенопластовые поддоны и запасы монтажной пены и думал: «Видимо, хозяева дома были готовы к наводнению». Он брал всё, что мог, спускался обратно, в комнату, сваливал всё это на пол, и снова отправлялся на чердак. Там были настоящие залежи пенопласта и монтажной пены… по счастливой случайности. «В такие времена надо быть готовым ко всему. – Думал Токарев. – Хозяева были предусмотрительными».

Когда он вытащил с чердака всё, что могло бы пригодиться для строительства плота, вода уже поднялась по лестнице и начала заполнять второй этаж. В комнате стояло шесть пластиковых бочек.

– Заполни бочки всем этим мусором и залей пеной, – распорядился Джазмен, – а я пока что кровать разберу.

Токарев ломал поддоны на мелкие части и наспех запихивал их в бочки, а проводник откинул большой мягкий матрас с деревянного остова кровати и начал осторожно отрывать те доски, на которых и лежал, собственно, этот матрас. Вода тем временем потихоньку просачивалась сквозь закрытую дверь в комнату, а дождь – так и лупил в открытое окно. Это был самый сильный ливень, который только мог бы быть на этой загаженной планете. Казалось, что ещё немного и дом рассыплется. Поднялся ветер, и створки зашатались то в одну, то в другую сторону. Токарев набивал бочки мусором, а Джазмен с большим энтузиазмом ломал чью-то кровать. Со стороны это выглядело бы, как программа «Сделай сам. Экстремальная версия». Джазмен оторвал все доски, побросал их в центр комнаты, и побежал в другую комнату, где стояла точно такая же кровать. К тому времени, когда Токарев подготовил все пластиковые тары, а Джазмен – доломал кровать, воды уже было по щиколотку, и она на этом не останавливалась. Вода всё ещё поднималась. Дождь всё ещё хлестал. Джазмен вбежал на чердак и нашёл там гвозди на сто и молоток.

Конец ознакомительного фрагмента.