Бобо в раю. Откуда берется новая элита

Брукс Дэвид

В такой атмосфере иначе воспринимается и роль руководителя. Генеральный директор – это уже не шахматный гроссмейстер, импозантный и замкнутый мужчина, передвигающий фигуры по доске. Теперь он или она скорее видит себя вдохновителем, мотиватором, руководителем оркестра. Сегодняшний генеральный директор хвалится своими усилиями по пробуждению творческого потенциала подчиненных. С его обостренной чувствительностью к авторитаризму и репрессивным методам управления он твердит о стимулировании горизонтальных взаимоотношений внутри коллектива. Хороший директор не столько доминируют, сколько подает пример, как опытный художник своим ученикам. К примеру, проведя несколько дней в головном офисе сети мебельных магазинов Resoration Hardware в округе Марин, я поразился, как работники расхваливали своего гендиректора Стивена Гордона, особенно подчеркивая, какой

он «расслабленный» и «ненапряжный». Коллеги с удовольствием вспоминали, как во время корпоративного праздника он участвовал в битве наполненными водой шариками и самозабвенно играл в али-бабу. Манерой одеваться Гордон не отличается от большинства сослуживцев, и кабинет его не сильно больше или краше, чем их кабинеты. В компании весьма либеральные правила относительно собак, и когда кто-то приносит на работу свою дворняжку, то она спокойно может забрести и к директору. Дважды в неделю закупщики компании проводят совещания, где принимаются решения о приеме новых позиций на реализацию. В соответствие с этикой псевдоравноправия присущей предприятиям с бобо-менеджментом у каждого присутствующего один голос, но голос Гордона каким-то образом получается решающим. Закупщики с радостью признаются, что как бы творчески они ни подходили к исполнению своих рабочих обязанностей, на самом деле они лишь реализуют обозначенные Городном принципы.

Таким образом, мы подходим к важному парадоксу информационного века: выравнивая иерархию и продвигая равенство, сегодняшние гендиректора доминируют в своих компаниях едва ли не больше, чем главы старых корпораций. В компаниях, описанных Уайтом, тон задавали незыблемые правила организации; сегодня – это видение харизматичного лидера. Как сообщил журналу Fortune Джон Сили Браун, гендиректор Xerox: «Задача современного руководителя не ограничивается зарабатыванием денег, сегодня важно, чтоб во всем этом был еще и смысл».

Высший эгоизм

В бизнесе, как и во многих других сферах жизни бобо, то, что раньше считалось пороком, сегодня стало достоинством. Деловые люди говорят, как художники. Корпорации соревнуются в социальной ответственности. Управленцы делают ставку на творческий подход и раскрепощение. Феноменально успешные бизнес-консультанты больше похожи на духовных учителей, чем на специалистов по рационализации производства. В этом капиталистическом зазеркалье специалисты отдела маркетинга рассказывают, как они ненавидят маркетинг. Гендиректор сообщает, что планы по экспансии вызывают у него двойственные чувства. Миллиардеры утверждают, что занимаются бизнесом не ради денег, но ради самовыражения. «Деньги ничего не изменили», – говорит Роб Гласер из RealNetworks в интервью Wall Street Journal. «Деньги ничего не изменили в моей жизни», – вторит ему Стив Кейс из America Online в другом интервью тому же изданию. «Деньги не изменили в моей жизни ничего», – подтверждает Джефф Безос из Amazon.com в третьем.

Работники выстроенного бобо-мира одухотворенного капитализма тоже далеки от передовиков и ударников. Они создатели. Они осваивают новые сферы, экспериментируют и мечтают. Их цель – обнаружить, а затем и превзойти предел своих возможностей. Если же работа наскучила или ограничивает их рост, они просто делают ручкой. И это важная привилегия – иметь возможность отправиться на поиски нового места при первых признаках рутины. Личностный рост – вот необходимое условие, и смысловое ударение ставится на первое слово.

Это вовсе не примитивный эгоизм, ведь речь идет не о шкурных интересах или бессмысленном накопительстве. Это эгоизм высшего порядка, когда основная цель – выжать из себя по максимуму. А для этого работа должна обогащать духовно, быть полезной для общества, расширять горизонты, держать в эмоциональном тонусе, повышать самооценку, ставить все новые задачи и вообще быть душеполезной и оправдывать потраченные на нее усилия и время. Еще важно учиться. И работать в не менее крутой компании, чем ты сам. Нужно найти учреждение, максимально соответствующее твоим творческим и духовным потребностям. Когда Энн Суини обдумывала предложенный ей пост президента Disney Channel, она не заострялась на карьере или финансовом благополучии. Она спросила себя: «Та ли это работа, от которой запоет моя душа?», и решила, что да. Пиар-компания Porter Novelli, привлекая новых сотрудников, не делает акцент на банальных выго дах. Вмес то этого она размещает в нескольких журналах рекламу с изображением женщины на скалистом берегу. Сверху напечатано

«Чего ты хочешь?», далее идет ответ предположительно изображенной женщины:

«Я хочу сама строить свою жизнь. Хай-тек – это широкая, бурно развивающаяся сфера. Я работаю над созданием коммуникационных программ для ведущих софтверных компаний. Я учусь и строю блестящую карьеру. В будущем у меня будет свое дело. Я выросла на Западном побережье, поэтому океан всегда был моим вторым домом. Когда мне нужно что-то обдумать, я иду на океанский пляж. Мне нравится взбираться по карьерной лестнице. Каждый год моя роль становится все заметнее. Начальство поддерживает мой рост с помощью обучающих и профессиональных программ. Я столько учусь, что кажется, будто я снова стала студенткой. Я хочу поехать в Африку. Надеюсь, на следующий год. (Мне нечего бояться – у нас роскошная медицинская страховка.) Я хочу добиться максимума. Если и есть предел моим возможностям, не знаю, достигну ли я его когда-нибудь. Надеюсь, что нет».

Вот вам и краткое описание бобо-капитализма. Колледж, обучение, рост, путешествия, карьерная лестница, раскрытия собственного «я». Все на месте. И все это нанизано на маленькое, но сверхважное местоимение «я», которое употребляется в этом небольшом абзаце больше 10 раз. Человека организации поставили с ног на голову. Уайт описывал общественный порядок, в котором превалировали интересы группы. Сегодня на первый план выходит «я».

Работа становится делом жизни, призванием, предназначением. Но удивительней всего, что, переняв образ мысли художников и активистов, обычные служащие действительно начинают куда более усердно трудиться на благо компании. В 1960-е большинство социологов прогнозировали, что с повышением уровня жизни, мы будем все меньше и меньше работать. Но когда работа становится средством самовыражения и социальной миссией, как тут не постараться? Тобой уже движет неослабевающее стремление расти, учиться, жить более полной жизнью. Если руководители, мечтавшие сделаться утонченными джентльменами, ценили отдых и свободное время, то менеджеры, стремящиеся стать художниками, больше ценят труд.

Работодатели смекнули, что бобо в лепешку расшибутся, если им объяснить, что трудятся они ради собственного духовного и интеллектуального роста. Ли Клоу, глава рекламной фирмы TBWA Worldwide, установил правила, которые лет десять – двадцать тому могли бы привести к забастовке, а сегодня считаются очень прогрессивными. «По выходным в нашем офисе пусто почти не бывает», – сообщил он Wall Street Journal пару лет назад. «Иногда меня спрашивают, что я говорю своим сотрудникам, чтоб они приходили на работу по субботам и воскресеньям. Да ничего не говорю. Просто наши творческие сотрудники знают, чего мы от них ждем. Они знают, что в этой огромной песочнице у них есть шанс. Это место должно стимулировать творческую активность, на работе должно быть весело, сотрудники должны взаимодействовать, создавать социальную среду». И не вздумайте назвать это каторгой, это песочница! Это не работа – это игра!

Культурные противоречия капитализма – разрешены!

В 1976 году Дэниэл Белл написал важную книгу: «Культурные противоречия капитализма». Там доказывалось, что в основе капитализма два разнонаправленных импульса. Члены капиталистического общества должны быть дисциплинированными и немного аскетичными, чтобы вовремя приходить на фабрику и упорно работать. При этом у них должен быть развит вкус к приобретательству, желательно даже легкая форма гедонизма, чтоб им хотелось покупать все больше и больше производимых товаров. Вслед за Максом Вебером Белл пола гал, что долгое время протестантской этике удавалось примирять эти импульсы, объединив их в одну систему верований. Однако протестантская этика уходит в небытие, считает Белл.

Он предвидел мир, где самоограничение будет восприниматься как глубокий атавизм. Этому он видел две основных причины: первая – культура романтизма, стремящаяся к разрушению всякого порядка, обычаев и традиций ради сильных чувств, освобождения и самопознания; и вторая – зависимость капитализма от необходимости непрерывно повышать уровень потребления. При мощном росте потребления, не вызывающего стыда и прочих отрицательных коннотаций, люди поймут, что потреблять куда веселей, чем ограничивать себя, и станут все больше ценить насущные удовольствия. Жажда наслаждений победит бережливость, а бахвальство вытеснит скромность. В мире будущего, по Беллу, «основной целью культуры и общества будет не работа и достижения, но потребление и удовольствия».