Бочка но-шпы и ложка яда
Шрифт:
— А где Аглая? — спросила Серова.
— Уехала рано утром.
— Она вчера говорила о каком-то срочном деле, — вспомнила Скворцова. — Впрочем, скорее всего, врет по обыкновению. Какие у нее срочные дела?
— Она собиралась заняться архивом и вдруг уехала, — пожала я плечами, слишком поздно сообразив, что допустила бестактность, взгляд Валентины, обращенный ко мне, пылал негодованием.
— Зачем ей архив? — нахмурилась Валентина.
— Собирается писать биографию Бориса, — ответила
— Опять врет. Ее письма интересовали. Что-то связанное с Татьяной. Вчера по пьянке болтала, что выведет ее на чистую воду. — Тут Скворцова вспомнила про Макса и закашлялась, пытаясь скрыть неловкость. — До сих пор не могу прийти в себя, — пожаловалась она, — после всех ночных ужасов.
— Каких еще ужасов? — нахмурился Макс.
«Только этого не хватало», — скорбно подумала я, но вмешиваться было уже поздно.
— Ты что, не знаешь? Какой-то маньяк расхаживает по вашему дому, — затараторила Скворцова.
— Ночью ты говорила, что это Костас, — напомнила я.
— Ночью все мыши серы, — немного невпопад ответила Марина, а Серова презрительно усмехнулась:
— Особенно если выпьешь лишнего.
— Ничего подобного. Если ты намекаешь, что мне все привиделось, спешу заверить: есть вполне материальное подтверждение этому факту. Маньяк оставил надпись на двери кабинета Бориса кровью.
— Кетчупом, — поправила я.
— И что там было написано? — спросила Ирина, до той поры занятая салатом.
— «Мужеубийца», естественно, — хмыкнула Софья.
— Господи, какой ужас, — прижав руку к груди, сказала Ирина, а Макс хмуро бросил:
— Это Крыська. Разозлилась, что ей пришлось просить тебя о помощи, и вот результат.
— У нее вчера были дела поважнее, чем вытворять глупости, — вступилась я за падчерицу. — Они только помирились с Игорем, и вполне естественно…
— Говорю, это Крыська. Я слышал, как она ходила на кухню, — продолжал упираться Макс. — И спали они в разных комнатах. Я еще удивился, наблюдая их прощание. Гектор и Андромаха.
— Довольно странно, — удивилась я.
— Ничего странного. Придумала критические дни, а сама надписями развлекалась. Ты же знаешь Крысю, главное, ближнему напакостить, а удовольствие потом, точнее, напакостить ближнему первейшее удовольствие. Говорю, она ходила на кухню, а потом поднималась по лестнице.
— Вы тоже ходили наверх, правда, чуть позднее, — вдруг сказал Алексей.
Все перевели взгляд с Макса на меня, Павел усмехнулся, а я неожиданно покраснела.
— Мы подняли страшный шум, когда обнаружили надпись, — пришла мне на помощь Софья, — и, кажется, переполошили весь дом. Кто-нибудь спал этой ночью?
— Я прекрасно спала, — заметила Валентина. — И ничего не слышала.
— Кто-то залез в студию, вытащил из кладовой портрет Лары, но свистнуть не успел, его засекла Марина Федоровна, — вкратце поведала Софья.
— Ты хочешь сказать, что кто-то вот так запросто ходит по дому? — нахмурилась Валентина.
— Неужели тебе будет приятнее, если я подумаю, что картину хотел свистнуть кто-то из своих, то есть из здесь присутствующих?
— Может быть, это шутка? Вроде дурацкой надписи на двери?
— Марина утверждает, что видела какого-то мужчину. Пошла за ним в студию и…
— Не много ли мы вчера выпили? — вторично предположила Серова. Марина пошла пятнами.
— Я, в отличие от Аглаи, пьяной не была. И утверждаю, что видела типа…
— Я тоже видела человека в кабинете Бориса, — внесла я свою лепту. — Не знаю, шутка это или нет, одно несомненно: у шутника есть ключи и от кабинета, и от студии, а все это, мягко говоря, выглядит странно.
Все потвердели лицами, прикидывая, стоит ли оскорбиться на мои слова или сделать вид, что лично их это не касается.
В этот момент в столовую торопливо вошла Наталья.
— Лариса Сергеевна, вас к телефону. Говорят, из милиции.
— Час от часу не легче, — хмуро бросила Софья. — Сиди. Я сама поговорю. — И вышла в холл.
Вернулась она минут через пять, и на ней, как говорится, лица не было. Разумеется, хороших вестей я не ждала, но услышанное буквально потрясло меня.
— Аглаю сбила машина. Недалеко от нашего дома. Бедняжка лежала в кустах…
— Где она сейчас? — растерялась я.
— В морге.
После этих слов в столовой воцарилась мертвая тишина.
Первой заговорила Валентина:
— Но как это произошло?
— В милиции тоже хотели бы знать, — пожала плечами Софья. — Водитель с места происшествия скрылся. Удар был чудовищной силы…
— Надо полагать, — буркнула Скворцова. — Сбить Аглаю не так-то просто. — Я подумала, что она язвит, по своему обыкновению, но оказалось, что говорит она вполне серьезно. — На машине должна быть огромная вмятина, и найти ее труда не составит. Вот только будут ли искать?
— Машину можно спрятать, — заметил Алексей. — А потом спокойно устранить повреждение.
Неужели нет никаких свидетелей? — обратился он к Софье.
— Никто ничего не видел. Места наши особо оживленными не назовешь, дома за высокими заборами, а дорога…
— В прошлом году сбили мужчину и женщину, — вспомнила я. — Они шли с остановки…
— Тротуара нет, все, кто здесь живет, предпочитают ездить на машинах, и о пешеходах никто не позаботился. В голове не укладывается, — пожаловалась Софья, и все согласились с ней.