Бочка но-шпы и ложка яда
Шрифт:
— Мне уйти? — спросила Софья и показала мне за спиной Макса кулак.
— Нет, почему… — Он растерялся, вздохнул и сел в кресло.
— Тогда я останусь, — обрадовалась Софья и тоже устроилась в кресле.
— Лара, — торжественно начал Макс, но тут же сник, глядя на меня с надеждой и отчаянием.
— Ты не мог уснуть и наверняка подготовил целую речь, — заговорила Софья. — Чего ж теперь, язык проглотил?
— Думаешь, это так просто? — взъелся Макс и сварливо добавил:
— Пожалуй, тебе лучше уйти.
— Хуже, —
— Вот уж глупость, — возмутился Макс. — Крыся дура, а ты зачем гадости повторяешь? — Тут он взглянул на меня и покачал головой. — Конечно, я люблю тебя, — сказал он мне со вздохом. — Давно, с того самого дня, как увидел тебя. Я считал это чем-то ужасным и старался выбросить из головы. А когда умер отец, я…
— Ты подумал, а почему бы и нет? — влезла Софья.
— Тетя Соня, ты не могла бы уйти отсюда? — взмолился он.
— Теперь уже не могу. Излагай, здесь все свои, чего стесняться.
— Когда отец умер, я подумал, что теперь тем более не должен, раз все эти разговоры и вообще…
— Благородно, — кивнула Софья. Макс решительно поднялся, я подумала, что он намерен выбросить ее из спальни, но он шагнул ко мне.
— Лара, я тебя люблю, — заговорил он отчаянно. — Все эти девушки.., я надеялся, что смогу.., это было глупо, но я надеялся. Но я никогда, ни единого раза не подумал о тебе, как о.., клянусь, у меня и в мыслях не было…
— Я знаю, мой дорогой, — улыбнулась я, притянула его за руку и поцеловала. — Мне ничего не надо объяснять, я все понимаю.
— Я тоже, только держитесь подальше друг от друга, — вновь влезла Софья.
— Ты для меня идеал женщины, — продолжил Макс, которому требовалось высказаться.
— И матери, — поддакнула Софья.
— Тетя Соня, иди отсюда! — рявкнул он.
— И не подумаю. Вот что, ребята, иногда люди делают глупости, но в результате получается что-то путное или, на худой конец, приятное. Но это не ваш случай. Мачеха твоя настоящая богиня, и, как истинной небожительнице, ей мужики по фигу.
Улавливаешь мою мысль, отрок? Тебе повезло, потому что она увидела в тебе сына, оттого и любит.
Как только ты станешь для нее мужиком, пиши пропало: разжует и выплюнет. У тебя не будет богини, у нее любимого чада. Два разбитых сердца и минимум удовольствия. А сейчас — марш по постелям. Это в основном относится к тебе, — она кивнула Максу на дверь. Он шагнул к двери и вдруг спросил:
— Этот Павел, кто он? Он тебе нравится?
— Ей нравится только творческая интеллигенция, — выпроваживая его, сказала Софья. — С ними можно нянчиться, точно с малыми детьми. А этот — бизнесмен, значит, нам не подходит. Ух, — закрыв за Максом дверь, тяжко вздохнула Софья. — Не будь меня в твоей постели, страшно подумать…
— Не болтай глупости, — осадила ее я. — Зачем ты смеешься
— Бедный ребенок намеревался залезть тебе под подол.
— Чепуха. Мы бы немного поговорили, пожаловались друг другу на судьбу и разошлись вполне довольные. — Я устроилась поудобнее. — Должно быть, эта сумасшедшая ночь никогда не кончится.
Выключи свет.
— Надо тебя замуж выдавать, — с сомнением глядя на меня, заметила Софья. — Когда ты пристроена, на душе спокойнее. — Она выключила свет и наконец-то удалилась.
Утром я проснулась рано. Всю ночь мне снились кролики, и, открыв глаза, я с полчаса размышляла: к чему бы это? Поднялась, заглянула в ванную и решила прогуляться по саду, прежде чем выпью чашку кофе.
Роза с Натальей тихо переговаривались на кухне.
Заслышав мои шаги, Наталья выглянула и сообщила:
— Почти все еще спят. Дядька, на сморчка похожий…
— Хоботов, — подсказала я.
— Ага, ушел купаться часа полтора назад. Вроде пока не возвращался. И Аглая уехала.
Эта новость меня удивила.
— Как уехала? — переспросила я. — Когда?
— Да уж минут двадцать, как ушла.
— Она что же, такси вызвала?
— Я ей предложила такси вызвать, но она сказала, что доедет на автобусе. До остановки, говорит, прогуляюсь, утро, говорит, чудесное.
— А с Хоботовым они виделись?
— Не знаю. Он раньше ушел. Она одна завтракала. А уезжать она еще вчера собралась. У Розы про автобус спрашивала и просила разбудить ее в семь утра, если сама не проснется. Но будить не пришлось, встала даже раньше.
Я пожала плечами. Мне о своих намерениях Аглая ничего не говорила, и это было странно. Не то, что она предпочла автобус такси, это как раз нормально, так как Аглая скуповата, а то, что покинула дом, ничего не сказав мне об этом. Тут я вспомнила их вчерашний разговор с Хоботовым. Судя по всему, Аглая с утра пораньше отправилась в город за деньгами. Если Хоботов не поехал с ней, значит, намерен дождаться ее здесь.
Я прошлась по саду, спустилась к реке. Хоботова возле купальни не было видно. Впрочем, ничто не мешало ему после купания вернуться в свою комнату и лечь спать. А Аглае все-таки следует позвонить.
Я повернула к дому и вот тогда услышала шорох.
Огляделась, но никого не увидела. Звук, вне всякого сомнения, доносился из кустов возле самой реки.
Я хотела вернуться и взглянуть, но передумала: а что, если там Хоботов? Вдруг он любитель купаться в чем мать родила, а я его спугнула, и бедняга спрятался в кустах? Мне эта мысль особо серьезной не показалась, но в кусты я все же не полезла.
Границы территорий здесь всегда соблюдались, но если кто-то из мальчишек пролез в сад, в этом нет ничего плохого. «Должно быть, Васька, — озарило меня. — Прибежал от соседей».