Боевая подготовка и боевые действия артиллерии

Барсуков Евгений Захарович

Примером отрицательного влияния нецелесообразной подчиненности артиллерии может служить атака селения Чжантань-хенань 20 января 1905 г. частями 1-й и 5-й стрелковых бригад, которым была придана артиллерия корпуса из 48 скорострельных 3-дюймовых пушек, 16 поршневых пушек и 18 полевых мортир. Русским стрелкам, овладевшим селением, было приказано окопаться. Но японцы открыли такой убийственный артиллерийский огонь, что до вечера нельзя было приступить к работам. Русская артиллерия оставила своих стрелков без поддержки, так как по приказанию начальника артиллерии корпуса перенесла весь свой огонь на селение Сандепу и занялась его бомбардированием. Между тем начальник артиллерии корпуса находился в 5 км от места боя, но не был подчинен общевойсковому

начальнику, ответственному за атаку, распоряжаться же его артиллерией считал себя вправе.

В подобных случаях не приходится винить только пехоту и пехотное начальство за незнакомство со свойствами артиллерии. Русско-японская война напомнила артиллеристам об обязательном для них знании тактики пехотного боя. Только понимая этот бой и умея вполне самостоятельно за ним следить и оценивать его ход, современный артиллерист сможет проявить разумную инициативу в смысле своевременной и действительной поддержки не только своих, но, при необходимости, и соседних частей пехоты.

Положительным примером подобного проявления артиллерийского почина могут служить действия артиллерии 3-го Сибирского корпуса в бою под Ляояном. Корпус этот занимал крайний правый фланг левой группы русских войск. Японцы, желая прорваться в 6-верстный интервал между двумя группами русских корпусов, обрушились на 4-й Сибирский корпус, оборонявший левый фланг правой группы. Тогда по инициативе командира 3-го Сибирского корпуса генерала Н. И. Иванова (бывшего артиллериста)^[5], без всякого приказания свыше или просьбы со стороны 4-го Сибирского корпуса, для поддержки последнего был открыт ураганный огонь артиллерии 3-го Сибирского корпуса, который и помог отбить атаки японцев. Такие случаи во время русско-японской войны были исключением. Напротив, отсутствие взаимной поддержки часто наблюдалось даже между артиллерийскими частями. Соседние артиллерийские боевые участки не только разных отрядов, но даже одного и того же отряда редко входили в непосредственную взаимную связь между собой. Русско-японская война подтвердила важность объединения управления войсками в бою вообще и в частности объединения управления артиллерией. Вместе с тем эта война с полной очевидностью выявила, что в современном бою успех зиждется не столько на приказаниях свыше, сколько на взаимной ориентировке, на самодеятельности, на проявлении частного почина и на взаимной выручке.

Отрицательным и типичным случаем отсутствия связи между соседними артиллерийскими участками может служить следующий эпизод мукденского сражения. 16 февраля 1905 г. японцы атаковали деревню Безымянную, занятую двумя ротами 17-го стрелкового полка. Вследствие тяжелых потерь от артиллерийского огня (в одной из рот осталось лишь 37 стрелков) и полного уничтожения укрытий мужественно оборонявшиеся роты принуждены были отступить. В этом упорном бою, длившемся с раннего утра до полудня, с японской артиллерией боролся лишь один 5-й стрелковый артиллерийский дивизион. Стоявший на позиции рядом с ним 2-й стрелковый артиллерийский дивизион, вероятно ввиду своей принадлежности к составу другой стрелковой бригады, которой атака совершенно не угрожала, не поддержал боевого соседа, хотя деревня Безымянная от него находилась всего лишь в полутора верстах и была хорошо видна.

По принятому в то время порядку, для получения артиллерийского содействия соседнего боевого участка следовало обратиться сначала в высшую инстанцию, которая делала соответствующее распоряжение, если признавала его необходимым.

Русско-японская война, удостоверив довольно удовлетворительную подготовку артиллерии русской армии в отношении техники стрельбы, обнаружила в общем ограниченность тактического кругозора ее командного состава.

Что же касается старших общевойсковых начальников, то все они почти без исключения оказались мало знакомыми со свойствами новой скорострельной артиллерии и применением ее в бою. В большинстве случаев они даже не вмешивались в боевую работу артиллерии; если же иногда пытались ею распоряжаться в бою, то часто крайне неудачно, заставляя занимать открытые позиции, стрелять по целям, не заслуживающим внимания артиллерии или не достижимым для ее огня.

Вследствие

незнакомства с новейшей тактикой артиллерии и отчасти из-за чрезмерной осторожности, настойчиво проводимой генералом Куропаткиным, старшие общевойсковые начальники имели вредное обыкновение оставлять в резерве значительную часть артиллерии, причем вводилась она в бой с опозданием или вовсе не вводилась и была обречена на бездействие.

Из опасения потери тяжелых орудий при отступлении, о котором прежде всего думали многие старшие начальники, по их распоряжению осадная артиллерия убиралась в тыл настолько заблаговременно, что или не успевала принести пользы своим огнем (под Мукденом 130 осадных орудий были сняты с позиции слишком рано), или даже вовсе не успевала открыть огонь (под Ляояном 28 осадных орудий, расположенных на позиции, были убраны в Телин, не сделав ни одного выстрела).

Опыт русско-японской войны с полной очевидностью показал, что современная артиллерия, обладающая в скорострельных дальнобойных пушках могущественным средством внезапного и сильного поражения противника, может достигать решительных результатов лишь при условии, если ее командный состав в тактическом отношении будет стоять не только не ниже, но выше других родов войск, если он будет способен быстро разбираться в тактической обстановке и безбоязненно принимать решения.

После войны предстала трудная задача — внушить командному составу артиллерии доверие и уважение к тактике, подняв его образование в тактическом отношении, и, наконец, перевоспитать его в духе проявления личной инициативы; особенно нелегко было последнее.

Задача эта была выполнена в течение последующих пяти-шести лет после войны лишь до некоторой степени: рутина беспрекословного исполнения приказаний начальства пустила слишком глубокие и крепкие корни в старой армии.

По настоянию генерал-инспектора артиллерии еще с 1904 г. было обращено серьезное внимание на преподавание тактики в артиллерийских училищах, в академии и особенно в офицерской артиллерийской школе, причем тактика артиллерии была выделена в отдельный предмет. В школу были назначены опытные руководители по тактике из лиц со специальным академическим образованием или проявивших выдающиеся способности во время войны.

После русско-японской войны, в 1906–1908 гг., в школу на летний период занятий, кроме обычного переменного состава из кандидатов на получение батарей и дивизионов, командировались еще старшие артиллерийские начальники из не проходивших курса школы, не исключая даже престарелых инспекторов артиллерии. При этом руководителю по тактике было вменено в обязанность обращать исключительное внимание на практические занятия в поле с этими старшими артиллерийскими начальниками. Многие из них по преклонности лет, по отсталости от современных требований службы или по раскроенному здоровью оказались неспособными к исполнению своих обязанностей при решении тактических задач в поле и были вынуждены оставить военную службу, получив соответствующее пенсионное обеспечение^[6].

Для заканчивающих курс офицерской артиллерийской школы аттестация в тактическом отношении имела такое же первенствующее значение, как и аттестация по искусству в стрельбе.

По окончании войны с Японией русская полевая артиллерия со всей энергией обучалась искусству стрельбы с закрытых позиций при помощи угломера, так как война подтвердила безусловную необходимость такой стрельбы для современной артиллерии. Обучение стрельбе проводилось главным образом при посредстве офицерской артиллерийской школы, подготовлявшей старший командный состав артиллерии.

Еще в 1905 г. приказом генинспарта были объявлены для руководства артиллерии: а) программа стрельб полевой артиллерии; б) инструкция начальникам учебных артиллерийских полигонов; в) программа проверки знаний офицеров батарей; г) указания по производству зимних стрельб и артиллерийских маневров^[7].

Офицерская артиллерийская школа разработала «Правила стрельбы и указания по применению угломера» с объяснительной запиской и издала «Сведения по стрельбе полевой артиллерии», служившие настольной книгой для строевого артиллерийского командира.