Боевая принцесса против оцифровщиков в Солярике
Шрифт:
–Жалко у пчелки,– сказал малец.– А жрать без разбору— непорядок.
Принцесса с трудом выдержала б его строгий взгляд, если б не колибри, которая, как шмель, не закружила над троицей, снуя взад-вперед между людьми и притягивая взоры к себе.
–Ишь, вертихвостка носатая!– сказал садовник, стараясь отмахнуть птичку от Принцессы. Привязанный к нему конец сетки мотался, словно неотлаженный сачок.– А сынишку мово Ярмилом кличут. Я так, к слову, чтобы вежливо было.
Колибри с перламутровыми разводами на темных крыльях придумала усесться Принцессе
–Ух ты!– выдохнула.– Серебристый клювик и красное брюшко. Это солнечный краснобрюхий колибри. Таких я видала в Бразилии. Похоже, я совсем отвыкла от родимой земельки с ее обитателями. Все мне кажется таким необыкновенно… прекрасным.
Ее взгляд вновь схлестнулся со взглядом подростка. Но она уже подготовилась и успела воздвигнуть прозрачную стену между ним и собой. Поэтому широко распахнула глаза навстречу и повторила с самым наивным видом:
–Ты Яр-милка. А я Ма-ша.
Неубираемый взгляд оказывал скребущее действие. И отскребывал он женщину через нагроможденную бронь боевой принцессы.
Казалось бы ей, приходилось сталкиваться с подобными взглядами, она выработала безразличие к ним: что поделаешь, мужчина— слабый пол. Он узел инстинктов. Ему трудно сдерживать себя, когда перед ним хорошенькая девушка. Это неодолимо. А возможно и нет. В любом случае Мария сразу же вычеркивала таких слабаков из ближнего окружения, переводя в отдаленное. Сейчас ее захватил вихрь не испытанных прежде ощущений— нечто древнее, времен «глиняных венер», которых до сих пор находят археологи на местах первобытных стоянок.
Густыми запахами дремучего леса пахнуло в лицо, так что Мария подняла ладонь для защиты, как от неожиданного волшебства, против которого у нее не было средств боевой обороны, да и чувствовала она, что они бесполезны. Только покажут, что слабачка не он, а она. Как вызов на бой равных. Который, по приколу, в боевое единство. Которое, в случае осуществления, может всё. Даже недоступное сложением человеков. На миг она ощутила себя Женщиной с большой буквы. Той, от слова которой зависела судьба не только преданного ей человека, но— через него, через его силу, ловкость и находчивость— судьба многих.
Ужасные, нереальные фантазии! Мария тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
Считанные минуты назад победно отправившая «Фрау Стрейт-Лейсд» в почти что «эротическое путешествие», она чувствовала себя не в своей тарелке. Стоило ль возвращаться на Землю из конца Солярики, как называет Солнечную систему Кремень, чтобы на Земле стать аморфной, несвободной, неопределенной?
«Надо же, молокосос, а…– она не додумала эту мысль до конца. Спросить бы садовника, сколько лет сыну…»
«А вдруг окажется моим ровесником? Просто в детстве мало каши ел… Но в этом же нет позора».
Колибри, словно в отместку за невнимание, сорвалась с руки— и ткнулась острым клювиком в лицо Марии. Боль пронзила переносицу.
Сразу два колка скрестилось боевыми саблями перед глазами,
Кончина, как у всех колибри, была ужасна. Перья разом растопырились— и бриллиантами брызнули в разные стороны, оставив на виду жалкое тельце…
Принцессу словно переклинило. Дрожь прошла по телу. Она пошатнулась от видения столь эффектной смерти. Если б не садовник, поддержавший ее за локоть, несомненно б упала. Она не видела никогда мгновенную смерть так близко и убедительно.
Принцесса нагнулась и от слабости в ногах самопроизвольно встала на колени. На мгновение ей привиделось, что она увидела перед собой себя. Вернее, ту свою часть, что скрыта от людей, хрупкую и уязвимую.
Она чувствовала в событии какой-то знак…
–Зоряна, не ты ли это?– прошептали губы.– Я стала пусть косвенной, но причиной твоей гибели… клянусь, разгадаю загадку, и виновник будет наказан… во что бы то ни стало.
Она погладила птичку ладонью, удивляясь собственной нежности.
Потом осторожно подняла трупик и через шейную выемку в футболке парнишки сунула ему за пазуху. Проговорила: «Бери— и помни»– как в известной детской игре.
Затем вырвала колки из рук горе-защитников и в несколько прыжков обмотала «озеленителей» сеткой, так что образовался рулон, гораздо мощней других, преграждающих путь.
Затем, юлой развернувшись на каблуке, девушка быстро зашагала куда-то вбок, не разбирая дороги…
Ноги ее вынесли к беседке «Сады Семирамиды». До слуха донеслись обрывки рассуждений имперской элиты, облюбовавшей беседку для неофициального общения. Внезапно ее чуть не вытошнило. Заткнув уши, она хотела пробежать мимо…
–Только не это…только не сейчас…– бормотала она, огибая беседку по широкой дуге.– Лучше сто раз быть женой невежи, чем хоть час высидеть на сборище умных мужей…
Вдруг до нее донесся материн голос.
–Объявив самолично о новом этапе Восхождения, Мария настояла на внеочередном консилиуме ЦЭОВ путем неявного давления!..– сказала Императрица с отчаянием.– Как руководитель Центра Эксплицитного обоснования Восхождения я должна была быть, как минимум, поставлена в известность, а как мать вынуждена признать, что с моей стороны допущена непростительная ошибка. Но и отец дал ей много воли…
– И как максимум – подвергнуть ее отлучению от семьи в исправительном лагере для тинейджеров… – иронически продолжил кто-то из присутствующих.
– В исследовательском центре, который возглавляет стоящая перед вами,– раздался хорошо поставленный женский голос,– эксперименты с выделением материальной составляющей души подростка показали…
В беседке поднялся невообразимый гвалт. Слышались выкрики: «Госпожа Когнинейбо, вы идете вразрез с вероучением церкви!» и «Долой душеискателей!» Потом послышалось слово «отцы», потом—слово «дети». Далее общество окончательно перешло к классике. Наташа Ростова упоминалась несколько раз.