Боевой 19-й
Шрифт:
Улучив минутку, Петр подошел к Устину и, словно про себя, сказал:
— А 4*уда, как думаешь, пробраться... нельзя?
Устин попробовал замок пулемета, щелкнул курком
и безнадежно покачал головой.
— Нельзя.
Паршин тяжело вздохнул.
— У тебя есть махорка?
Устин молча подал кисет.
Паршин скрутил цыгарку и, не зажигая спичку, чмокал губами, пробуя
— Потухла, — сказал он.
— А вы ее не зажигали.
— Разве?..
Паршин постоял в раздумье, потоптался, затем вернулся на свое место.
XII
Быльников сидел в отведенной квартирьером комнате.
«Выбрал минутку, чтобы написать тебе и... пожаловаться на жизнь. Родная Вера, я стараюсь не задавать себе вопросов, за что я борюсь и для чего должен жертвовать своей жизнью. Ради кого и чего... Любимая, я устал от походной жизни и от этой страшной войны, преисполненной мерзости и бесчеловечности. Я чувствую себя в этом мире глубоко несчастным и одиноким. Любимая...»
— Ах, нет, не то, не то... — бормочет он й мысленно продолжает письмо:
«.. .Я не могу рассказать тебе о том, что я желал бы...»
В соседней комнате девушка в белом ажурном платье бренчит на гитаре. Она пробует напевать, но голос срывается. В комнату к Быльникову вплывает нежный запах духов и пудры. Сотник понимает: девушка старается ему понравиться.
«Ну, что ж... пой, девушка, пой...»
Он закрывает глаза... Перед сомкнутыми веками темнота. Потом вдруг ярко, как в свете молнии, предстали: пленный, зарубленный по приказу Бахчина, казак перед костром, поющий молитвенно и грустно о Кубани и жене, девушка-разведчик... Где она? ..
За стеной девичий голос под аккомпанемент гитары выводит:
Все сметено могучим ураганом,
И нам с тобой осталось кочевать..,
Быльников вскочил и, расстегивая ворот гимнастерки, выдохнул:
— Вера!
Песня оборвалась. В комнате стукнула гитара и заныла, как стальная пила. Отчетливый шепот:
— Это он тебя зовет...
Быльников оглянулся и громко сказал:
— Нет! Простите! Я никого не звал.
Он торопливо сунул неоконченное письмо в карман и, словно слепой, пошел к выходу.
Надя сидела бледная, измученная жаждой. Перед Бахчиным лежали бланки опросных листов. Сейчас они не вызывали у него никакого недоумения и раздражения.
Прямым, угловатым почерком он старательно вывел: «Болдина Надежда». Не глядя на нее, спросил:
— Фамилия?
— Болдина, — ответила она устало,
— Имя?
— Надежда.
— Отчество, год и место рождения... губерния... уезд... волость... Тэк-с, тэк-с. Вероисповедание? ..
Все было записано так, как требовалось. Бахчин откинулся в кресле, свел руки и, хрустнув пальцами, поднял брови.
— Итак, Болдина Надежда Игнатьевна, — выговорил он, растягивая слова, — я вас слушаю,
Надя молчала.
— Я вас слушаю, — повторил он.
— Что вы хотите?
— Ну, я вам помогу, — навалился он грудью на стол. — Расскажите нам подробнее о вашей чекистской деятельности. Какие конкретно задачи возлагали на вас?
Надя молчала.
— Ну, что же, красавица, откройтесь.
— Мне нечего добавить к тому, что вам уже известно из сведений контрразведки.
— Н-да-с, — улыбнулся Бахчин и забарабанил по столу пальцами. — А все-таки вы сами поведайте о вашей личной работе... Кого вы можете назвать из ваших друзей, сподвижников, так сказать, где они могут сейчас скрываться?
Надя отрицательно покачала головой.
— Я больше ничего вам сказать не могу, да и не знаю.
— О, это далеко не так! — Бахчин вышел из-за стола. — Я был убежден, что вы жертва, может быть даже красивого заблуждения. Это бывает с некото-. рыми романтическими натурами. Молодость, увлечение большевистскими идеями, агитация и прочие обстоятельства, как видите, привели вас к тяжелым политическим преступлениям, за которые вам грозит расстрел.
Он остановился и внимательно посмотрел на нее.
— Но!.. Мы не жестоки. Мы щадим людей за их невольные деяния, совершенные по недомыслию, по случайным причинам... Я лично берусь принять участие в вашей судьбе и сделаю щсе возможное, чтобы облегчить ваши страдания. Вы молодая, красивая девушка, полная сил и здоровья.,Перед вами интересная будущность, ц как бы ни была тяжела жизнь, она заманчива и прекрасна. — Бахчин притворно вздохнул и, как бы расчувствовавшись, сел за стол. — Итак, давайте будем откровенны.
Надя молчала.
— Почему вы не отвечаете?
— Я сказала вам, что поступила на работу добровольно и сознательно.
— Ах, оставьте! — брезгливо сморщился Бахчин.— Бросьте играть! Вы агент чрезвычайки и напрасно запираетесь. Вот ваш документ,.— хлопнул ом ладонью по столу.
— Зачем же вы тогда ломаете эту ненужную комедию? .. Что вы хотите?
— Назовите ваших сотрудников.