Боевой 1918 год

Егорлык

– Так студент. Сколько у нас денег?

– А вот…

Он, с готовностью извлёк из кармана офицерский кошелек и пристроил его на старую треснутую бочку, стоявшую в сарае. Сверху на кошелек улеглись несколько бумажных купюр (мне в глаза бросилась надпись на верхней – "государственный кредитный билет двести пятьдесят рублей") и горсть мелочи. Открыв кошелек и перебрав в нем бумажки, нашел в отдельном кармашке три маленькие золотые монетки с профилем последнего царя. Одна покрупнее – десять рублей и две поменьше – по пять рублей. Угу. В общем то, пересчитать их все конечно, можно, но мне это вообще ничего не даст. Тут вон и царская сотка есть. Катенька. Здоровая, словно простыня и с портретом этой самой Катеньки в буклях. Есть деньги

временного правительства. Уже без корон над орлами. Есть золотые монеты. Есть мелочь. Но что на это можно купить? Поэтому решил уточнить:

– Сергей, слушай сюда. Во-первых, в Иванинске аптека есть? – парень кивнул – Очень хорошо. Значит, наша первая задача – надо в аптеке взять обезболивающее и лекарства. Денег на это хватит?

Тот, несколько неуверенно посмотрел на наличность и сознался:

– Я как-то плохо в аптечных ценах ориентируюсь. Но, точно, должно хватить…

– Тогда пойдем.

– Как пойдем? – Бурцев взволновался – нас же ищут! Нас же схватят!

Кокарду с папахи я сорвал раньше, а сейчас, отстегнув погоны от шинели и пристраивая наган за пазуху (в карман револьвер помещался, но при вытаскивании постоянно цеплялся курком) суровым голосом приструнил паникера:

– Пойдем ногами. И если ты не будешь дергаться, изображая из себя пугливого шпиона в бегах, то никто на тебя внимания не обратит. Понял?

Бурцев вроде понял, но трястись перестал, только когда мы дошли до этой самой аптеки. Она была совсем небольшая. Зато выбор лекарств вводил в оторопь. Когда мы вошли, звякнув колокольчиком на двери, за конторкой никого не было, и я принялся разглядывать рекламные буклеты лекарств, развешенные на стене.

В общем, взгляд скользил по рекламе и я, как бы это помягче выразится – охреневал. Потому что там, были "искусственные барабанные перепонки "Здравый смысл"". "Настоящее средство для ращения волос "Я был лысым"". Коробочка с надписью "PURGEN – вкусно, нежно, надежно". Средство от угрей прыщей и веснушек "Метоморфоза". Блин… слабительные "Пилюли Ара" на которых был изображён этот самый ара, (правда, почему-то сильно похожий на классического иудея с немецких плакатов), среди этого паноптикума, смотрелись просто образцом здравого смысла. В этот момент послышался надтреснутый голос:

– Господа, чем могу служить?

А я не мог оторваться от рекламы героина. Да, да. Героина. Который почему-то рекламировался, как "испытанное средство для ращения волос".

– Господа?

Отвлекшись от созерцания рекламы, обратил внимание на аптекаря. Тот был достаточно пожилой. В сером пиджаке, жилетке, пенсне, усах и какой-то ермолке. Не еврей (во всяком случае внешне). Схему разговора я уже прикинул поэтому сказал:

– Здравствуйте. У моей жены сильная мигрень. У вас есть что ни будь обезболивающее?

Аптекарь кивнул:

– Да. Лауданум отлично может помочь.

– Хорошо. Еще мне нужен спирт, бинт противовоспалительные и жаропонижающее.

Пенсне, удивленно блеснуло:

– Интересный набор. У вас что-то случилось?

Вот ведь любопытный… Но, ответить желательно. И так ответить, чтобы больше вопросов не было

– Это для племянника. Вчера на гвоздь наступил, паршивец. И подошву пропорол, и ногу…

Аптекарь взволновался:

– Голубчик, а вы знаете, что это очень опасно? Гвоздь, вот в такую колотую рану обязательно занесет инфекцию и может случиться антонов огонь. Вам к доктору следует обратиться. Всенепременно. У меня вот и карточка врача есть. Извольте.

Пообещав последовать совету, я забрал покупки и расплатился. Хм. Интересно. Думал, до золотых дело дойдет, а тут и бумажек вполне хватило. Еще и осталось. Правда, противовоспалительным оказалась какая-то подозрительная мазь, а жаропонижающим, кора терна, которую еще надо было заваривать, но это всяко разно лучше, чем ничего.

Выйдя из аптеки, я постоял, крутя головой по сторонам, а потом, решительно направился в сторону видневшихся

дальше по улице, торговых рядов. Бурцев, как Пятачок, семенил рядом и пытаясь заглянуть мне в лицо, засыпал вопросами. А куда мы идем? А почему? А нас не повяжут? А как это вообще возможно? Я последовательно отвечал, что идем мы купить продуктов, а также, разведать вопрос насчет постоя. Да, на постой можно встать не только в комнате доходного дома, но и просто в хате. Главное, найти таких хозяев. Нет это не опасно, потому что со мной можно не опасаться. В конце концов, студент угомонился и больше не мешал заниматься делами. Мы прикупили хлеба, сала, молока в кринке и моченых яблок. Сложили все, в купленную здесь же корзинку. У тетки, что продавала яблоки, узнали и адрес, где можно попытаться снять комнату в избе. Я-то у всех, ненавязчиво, этим вопросом интересовался, но только продавщица моченостей, неуверенно ответила, что можно у деда Михея попробовать.

Ну попробовать, так попробовать. Пошли искать деда. А я сделал вывод, что голодом здесь конечно и не пахнет, но цены на продукты уже кусаются. Самого Михея Никаноровича нашли довольно быстро. Вместе с его же бабкой Пелагеей (не надо по батюшке, зовите просто – бабка Пелагея) Сговориться на комнату, тоже получилось. С питанием. Легенда у меня была такая – двигались мы из Сухума в Ростов. Дядя с племянником и сын давнего знакомого. В пути нас ограбили, отобрав весь багаж. У меня даже пальто и шапку отобрали. Пришлось, потом, у какого-то казака солдатскую шинель с папахой покупать (благо, деньги в кармане остались). А когда мы попытались убежать, то слегка подранили сына знакомого. Убежать получилось и вначале вроде нормально все было, но теперь, раненый на ногу наступать практически не может и нам надо дней пять как-то перекантоваться, пока он не очухается. После чего двинем дальше. А в меблированные комнаты доходного дома мы не пошли, потому что там, во-первых, дорого, а во-вторых, документы остались в чемодане и из-за этого могут возникнуть проблемы.

Дед, на это только покивал и уточнив, что раненый, это действительно раненый, а не какой-нибудь тифозный больной, посоветовал приходить с увечным вечером, чтобы лишних вопросов у соседей не возникало.

Ну мы и двинули обратно в каретный двор. Правда по пути Бурцев опасался:

– А вдруг этот старик доложит о нас в полицию? И те нас снова передадут в контрразведку.

Я, успокаивающе его похлопал по плечу:

– Мы же, задатка не оставили? Не оставили. Так что, Никанорычу никакого смысла нас сдавать пока нет. Только деньги потеряет. А волноваться мы начнем, если они вместе с бабкой одновременно из дома намылятся. Вот тогда будет шанс, что он нас слил органам и сам уходит, чтобы во время ареста, под молотки не попасть.

Сергей, на это понимающе покивал, удивляясь незнакомым словесным оборотам типа "сдал", "слил" и неожиданно заинтересовался моим прежним родом занятий. Ухмыльнувшись, ответил:

– Не уголовник, если ты об этом. И не мазурик. Не сидел. Просто у меня большой словарный запас. Ты мне лучше другое скажи – где твои очки?

Студент, неожиданно покраснел и сознался, что очки ему в общем-то не нужны и носил он их исключительно для придания себе солидности. А когда приключилась катавасия с расстрелом, они с носа слетели и потерялись… От неожиданности я фыркнул и не выдержав, расхохотался:

– Тебе, вообще, сколько лет, профессор?

– Девятнадцать.

– Очешуеть! То-то я думаю, зачем тебе эти три волосинки на подбородке. Это, наверное, борода? А вот это под носом – усы? – после чего став серьезным приказал – Сегодня же зайдем к парикмахеру. Пусть обоих побреет. Ну а тебя еще и подстрижет, а то выглядишь, как декадент какой-то, прости господи.

Серега, попробовал было, начать сражение за свою шевелюру, но я жестко пресек:

– Длинные волосы на парне – это особая примета, по которой тебя ищут. Хочешь, из-за прически башки лишиться и нас всех под монастырь подвести?