Боевой амулет
Шрифт:
Рабочую силу, а точнее рабов, Фейсалу поставлял моздокский милиционер, сотрудничавший с бандитами еще со времен первой чеченской войны. Гаглоева он знал давно и вполне тому доверял. Залогом этого доверия была беспримерная жадность мента, готового за деньги продать родную мать. Когда-то через работницу паспортного стола мент выправил Фейсалу подложный паспорт, по которому тот и отправился в Афган. С этим паспортом, оформленным на официальном бланке, Фейсал беспрепятственно пересек все границы. А паспортистку, знавшую слишком много, зарезали в подъезде собственного
Возвращению Фейсала мент даже обрадовался. За это время Гаглоев успел отстроить особняк, сколотить банду из коллег, работавших в органах, и еще больше потолстеть. Но масштаб деятельности, а, главное, доходы были не теми. На что при встрече Гаглоев и поспешил пожаловаться.
– Совсем плохо стало. В отделе собственной безопасности много новых людей появилось. Следят за каждым шагом. Вынюхивают. Не дают заработать простому милиционеру. А как жить? – сетовал мент.
Фейсал, наливая изрядную дозу спиртного в стакан мента, тогда спросил:
– Почему не спрашиваешь, дорогой, где я был, где меня черти носили?
Пожав пухлыми плечами, Гаглоев равнодушно ответил:
– Вопросы пусть прокурор задает. Вернулся, и слава Аллаху. Надоело по мелочам шерстить. А с тобой большие деньги заколачивать можно. Ты ведь не с пустыми карманами вернулся.
Поймав глазами хитрый взгляд собеседника, Фейсал рассмеялся:
– Закажу тебе работенку. Об оплате не беспокойся…
Первая партия рабов выработала свой ресурс быстро. Фейсал заказывал молодых и крепких мужиков, способных с утра до вечера долбить бетон, а Гаглоев прислал нескольких немощных бродяжек. Один из бомжей умер, не проработав и недели. Остальные тоже продержались недолго. Их исхудавшие тела с перерезанными горлами забросали камнями в глухом уголке долины.
Идею использовать на работах демобилизовавшихся солдат подсказал Рашид.
Кривоногий субъект, приставленный к Фейсалу в качестве соглядатая, был этническим узбеком. Отмороженный фанатик, засыпавший, прижав к груди Коран и положив у бока «калашников», начал свой персональный джихад давно. Первого неверного он убил в Ферганской долине. Но тогда Рашид был простым погромщиком, желающим поживиться за чужой счет. Постепенно от войны и пролитой крови его мозги окончательно сдвинулись. Он, как и Фейсал, побывал в Афгане, но успел оттуда убраться задолго до американских бомбардировок.
Переболев гепатитом в тяжелой форме, Рашид посчитал, что своим выздоровлением обязан не врачам, а Аллаху. Болезнь не только иссушила его тело, но и существенно повредила мозг. Он с утра до вечера бормотал суры из Корана и упрекал боевиков за то, что они не регулярно совершают намаз. Но при этом, как многие психически больные люди, Рашид был дьявольски хитер и изобретателен. Боевики, служившие некогда в Советской армии, прозвали узбека «замполитом».
Именно он промывал мозги шахидам, участвовавшим в теракте, направленном против миссии иностранных наблюдателей.
Операция входила в завершающую стадию. Звенья преступлений соединялись в одну цепь.
Где-то далеко за пределами Чечни,
Под наспех сколоченными навесами уже стояли грузовики с цистернами, предназначенные для перевозки смертоносного груза. Бетон, закрывавший доступ к хранилищу, неумолимо истончался под дробящими ударами стальных жал отбойных молотков. Уже были разработаны планы подъема и перекачки химической дряни, так опрометчиво брошенной на территории неспокойной республики.
Пленники, опускаясь по узкому, прорубленному в бетоне штреку все глубже и глубже, не могли знать о замыслах бандитов. Но они понимали, что каждый новый метр приближает их к смерти. Когда услуги рабов, слишком много видевших, перестают быть нужными, их попросту убивают.
У парней не было иллюзий на этот счет. Даже некоторые перемены к лучшему не могли их обмануть. Так, по приказу Фейсала пленников стали лучше кормить и не так часто награждать пинками и ударами автоматного приклада в спину. От них требовали только одного – быстрее работать.
По ночам, бренча кандалами в осклизлой от сырости яме, ребята старались приободрить друг друга. Но отчаяние предательской змеей заползало в души, заставляло сердца сжиматься от безысходной тоски и безнадеги. Уж слишком долго не приходила помощь.
Казалось, что туман, часто закрывавший котловину Волчьей пасти, слишком надежно скрывает это место от глаз федералов, не подозревающих, что творится у них под носом.
Время в ожидании звонка тянулось для Верещагина медленно.
Стараясь скрасить ожидание, он занялся хозяйственными делами. Благо проблем в ветшающем хозяйстве тети Веры хватало. Да и за постой следовало отблагодарить. Понимая, что никаких денег за ночлег и еду сердобольная хозяйка не возьмет, Верещагин с обстоятельностью настоящего мужика осмотрел двор, определил недостатки, требующие незамедлительного ремонта, и принялся за работу.
Инструмент, оставшийся в наследство от старого солдата, хоть и был не новым, но содержался в полном порядке. А для каждого мужчины, у которого руки растут из нужных мест, работа с хорошим инструментом является лучшим лекарством от хандры и прекрасным тонизирующим средством.
Начал Верещагин с покосившейся калитки, на которой перевесил и смазал петли. Следующим этапом он наметил пруд, собираясь укрепить осыпавшиеся бортики. Для этой цели он сколотил и установил опалубку, которую следовало наполнить мелкими камушками и залить раствором. Пруд, в котором отражалось полуденное солнце, иногда оживал. Выпрыгивающие из воды рыбы били хвостами по водной глади, подернутой по углам зеленоватой ряской. Тогда вода покрывалась рябью, а отраженное солнце раскалывалось на сотни янтарных кусочков и разбегалось по краям водоема.