Боевой амулет
Шрифт:
Протирая покрасневшие от усталости глаза, летеха равнодушно качнул головой:
– Здравия желаю.
Поставив сумку у ног, Верещагин сразу выбрал нужный тон.
Улыбнувшись, он предложил:
– Слушай, лейтенант, давай без лишней официальности. Мы же не в черте Садового кольца служим, чтобы друг перед другом козырять.
Намек про офицеров, зарабатывающих звания на паркете штабных кабинетов в комфортных условиях столицы, лейтенант понял правильно. Он отложил бумаги, которые заполнял перед приходом Верещагина. Его взгляд потеплел, а увидав
– Из Чечни? – спросил железнодорожник.
Верещагин продолжил все в том же, ни к чему не обязывающем полушутливом тоне:
– Нет. С курортов Краснодарского края.
Дежурный офицер, облокотившись на спинку стула, заложив руки за голову, изменил точку опоры. Раскачиваясь на ножках жалобно скрипящего стула, он понимающе хмыкнул:
– Гонишь… выдаешь желаемое за действительное.
Облокотившись на стойку, капитан доверительно сказал:
– Это ты верно подметил. Есть такая слабина. Хочется на пляже понежиться, на девушек в купальниках посмотреть, а глаза откроешь – кругом грязь да горы.
Их так удачно завязавшийся разговор прервал сигнал, исходивший от системы селекторной связи. Летеха отвлекся, отвечая кому-то по селектору.
В динамике бился хриплый мужской голос:
– На рампу эшелон прибыл. Немедленно приступить к разгрузке. Выделите личный состав и разгрузите эти долбаные вагоны.
Мигом налившийся кровью летеха, став похожим на выдернутую с грядки редиску, зашелся тонким фальцетом:
– А где мне взять людей? Прикажете родить? Так я этому делу не обучен. Разгрузим, когда народ освободится.
В динамике еще что-то долго клокотало и ругалось, грозя немыслимыми карами дежурному офицеру, всей железной дороге, начальнику состава и прочим ответственным лицам. Наблюдавший за переговорами Верещагин терпеливо ждал, когда прекратится эта вакханалия в эфире.
«Обычный российский бардак. А в армии он усиливается в арифметической прогрессии. Ничего толком организовать не можем. Ничего и никогда», – сделал не новое, но по-прежнему верное умозаключение капитан.
В комнату дежурного офицера заходили и выходили люди в форме. У всех были неотложные вопросы, которые следовало немедленно утрясти. В основном утрясали за счет крика и яростного стучания кулаком по деревянной стойке, отгораживающей место дежурного офицера от посетителей.
Верещагин терпеливо ждал.
По вспотевшей физиономии лейтенанта было заметно, что сейчас его лучше не трогать. А капитану был важен результат. Просьбу, с которой он хотел обратиться, запаренный летеха вполне, на законных основаниях, мог отклонить. Такой вариант Верещагина не устраивал. Действовать нахрапом тоже не имело смысла. В комендатуре особенно права не покачаешь.
Разогнав посетителей и наругавшись вволю по селектору, дежурный офицер включил настольный вентилятор.
Подставив под струи воздуха лицо, он утомленно сказал:
– Извини, капитан. Сам видишь, какая запарка. Долбят со всех сторон. А комендант на совещание укатил
Вникнув в нелегкую жизнь офицера железнодорожных войск, Верещагин посочувствовал:
– Понимаю. Твоей службе не позавидуешь.
Но лейтенант, не потерявший на этой муторной должности остатки совести, указал глазами на орденскую колодку:
– Ладно, капитан! Не вешай мне лапшу на уши. Наверное, думаешь, что сидит тут перед тобой тыловая крыса. Распрягает почем зря. А попробовал бы под пулями духов побегать да на блокпостах вшей покормить, мигом бы обос…ся. За рай свой кабинет бы принял.
Сметливость летехи десантнику понравилась. С одобрением пожав плечами, Верещагин нейтрально заметил:
– Каждому свое.
Продлевая полное взаимопонимание, установившееся между офицерами, летеха спросил:
– Билет нужен? Куда? Постараюсь помочь.
Верещагин отрицательно качнул головой:
– Нет.
Летеха насторожился. Он не понимал, что посетитель хочет попросить, и это его напрягало.
– А что, контейнер? Так учти, контейнеров свободных нет. Я недавно говорил с грузовой станцией по этому вопросу.
Верещагин поспешил развеять страхи дежурного офицера:
– Да нет. Успокойся. Мне надо выяснить, получал ли солдатик по проездным документам билет. И если получал, то куда и когда.
Нагнувшись, он достал из сумки пластиковый файл, из которого вытянул сложенный пополам квиток. Этот квиток с номером предписания Верещагин получил в финчасти полка. На основании этого документа демобилизовавшиеся солдаты на вокзалах получали заветный билет домой. Подобные документы проходили через железнодорожные кассы.
Забрав клочок бумаги, летеха долго и старательно рассматривал его. Он не мог сообразить, зачем офицеру искать отслужившего свое солдата. Это было равносильно тому, чтобы пытаться вернуть вчерашний день.
Моргая уставшими глазами, летеха предположил:
– Натворил что-то? Стволы стырил или еще чего похуже? Так чего же ты задницу рвешь? Этим пусть «контрики» занимаются или «фэбосы». А ты же строевой офицер.
Капитан поторопился развеять ложные выкладки дежурного офицера:
– Парень домой не добрался. Хотя очень спешил. Мне надо разобраться с этой бодягой. Толковый солдат, а тут такая заморочка. Через Моздок собирался ехать. Вот мне и надо узнать, брал он билет или здесь тормознулся.
Получив исчерпывающие объяснения, лейтенант принялся действовать. Набрав номер, он связался с кем-то из вокзальных служащих. Судя по воркующему тону, летеха вел переговоры с особой женского пола, которой явно симпатизировал. Переговорив, он отвел Верещагина в кабинет, находящийся в другом крыле вокзала.
Когда они вошли в комнату, офицеров там уже ждали. Полная блондинка с вызывающим декольте успела достать необходимые папки. Разложив их веером на столе, она предложила Верещагину:
– Чай, кофе…