Боевой гимн
Шрифт:
— Я думаю, что Линкольн задавал себе этот вопрос каждый вечер, — отозвалась Кэтлин, положив голову ему на плечо.
В дверь постучали, и Ганс нервно вздрогнул. Напряжение отпустило его только после того, как раздались еще два условных стука.
— Входите.
Дверь открылась, в комнату вошли Кетсвана и Менда.
Ганс бросил взгляд на Алексея и Григория. Тревога на их лицах сменилась облегчением.
— Вы
— Карга с двумя своими подручными рыскали около моей плавильни. Я должен был оставаться рядом. Думал, у меня сердце разорвется, когда он остановился возле бункера и начал палкой ворошить уголь.
— Ты думаешь, он что-то подозревает? — выдохнул Григории.
— Да нет, но я боялся, что один из моих людей совершит какую-нибудь глупость. Хуже того, парни в тоннеле могли бы услышать его постукивания и подумать, что это мы даем им сигнал. Ты ведь помнишь, три быстрых стука означают, что путь свободен и можно выносить землю наружу. Я каждую секунду ожидал того, что они поднимут крышку люка.
— Сегодня же ночью мы изменим систему сигналов, — заявил Ганс.
Григорий согласно кивнул.
— У тебя есть еще новости, Кетсвана?
— Боюсь, у нас возникла еще одна проблема. К моей бригаде сегодня приписали нового пудлинговщика. Он мне не нравится. Я поспрашивал ребят, но этого парня никто не знает. Мне он сказал, что был литейщиком в одном из чинских городов до того, как пришли бантаги.
— Так почему же его с самого начала не отправили на нашу фабрику? — спросил Ганс.
— Вот и я о том же. Он знает, как надо пудлинговать, но вместе с тем как бы не совсем уверен в том, что и как он делает, если ты понимаешь, что я имею в виду. Это, в общем-то, тонкости, но мне кажется, что ему кто-то наспех показал, как выполнять эту работу, и послал сюда.
— Что-нибудь еще?
— Один из моих ребят сказал мне, что через пару часов наш новичок начал болтать. Сначала это был обычный треп про то, какие ублюдки эти бантаги, потом он задал естественные вопросы про еду и бытовые условия, но вскоре речь зашла о другом. Он провозгласил, что готов пойти на все, чтобы выбраться отсюда.
— Каждый мог бы такое сказать,- перебил его Ганс, — в этих словах нет ничего удивительного. Ты можешь рассказать подробнее?
— Тут дело в том, как он это произнес. По крайней мере, так мне сообщил мой человек. Этот новый рабочий заявил, что хотел бы участвовать в организации побега, невзирая на весь риск такого предприятия.
— Не спускай с него глаз, — предупредил Ганс Кетсвану.
Практически все рабы мечтали о побеге, но того, кто говорил об этом в открытую, ждала убойная яма. Этот новичок был или дураком, или шпионом.
— А меня вот больше беспокоит именно неловкость этого парня, — вмешалась Менда. — Возможно, он нарочно строит из себя такого простачка, чтобы все
— Так ты думаешь?…
— Мы решим, что уже обнаружили бантагского шпиона, и ослабим нашу бдительность. А в это время рядом будет находиться другой, кто будет вести себя тихо, как мышка, не скажет ни единого опасного слова, и пока этот дурак будет громко разглагольствовать о побеге, настоящий шпион сможет без помех все разнюхать.
Ганс подумал, что Менда права. На фабрике постоянно появлялись новые рабочие, призванные заменить погибших. Затевать расспросы об их прошлом было опасно. Он мысленно представил себе план фабрики. Вторая плавильня находилась в юго-западном углу здания, а четвертая — у северной стены, в тридцати ярдах от третьей. Григорий выбрал удачное место для подкопа Даже с «беличьих колес» никто не мог видеть, что творится в угольной яме, но шпионы могли обратить внимание на то, что рабочие иногда уходят за печь и исчезают на несколько часов, или увидеть, как люди Кетсваны избавляются от земли из подземного хода, сбрасывая ее в плавильню или рассыпая по полу и забрасывая сверху углем и рудой.
Проблема заключалась еще и в том, что кроме тех, кто работал у Кетсваны, о побеге знали всего пять-шесть человек. На четвертой и второй плавильнях было всего по одному наблюдателю. Они не могли следить за всем день и ночь.
— Бантаги знают, что мы что-то замышляем, — уверенно произнес Ганс. — Я догадался об этом по словам Гаарка. Теперь я в этом не сомневаюсь. Приглядывай за этим ублюдком.
— Мы можем просто убить его, — зловеще улыбнулся Кетсвана.
Ганс обдумал это предложение и покачал головой.
— Может быть, он действительно просто кретин, но я так не думаю. Если мы прикончим его, то бантаги мгновенно сообразят, что на третьей плавильне происходит нечто такое, что мы хотим скрыть. Я нутром чую, что они не подозревают о существовании подкопа, ведущего из цеха; иначе они бы там все вверх дном перевернули. Я хочу, чтобы ты приставил к этому человеку троих своих парней. Пусть кто-нибудь завоюет его дружбу и все время будет рядом с ним. Отвлекайте его внимание в те моменты, когда будете выносить землю или отправлять вниз новую смену.
— Нам надо вызнать, о многом ли они догадываются,- заметил Кетсвана. — Я постараюсь сделать все возможное.
— Будь осторожен.
— Может быть, стоит распустить ложный слух?
– предложил Алексей. — Например, что в одном из бараков роют подземный ход или что существует план захвата паровоза прямо в мастерской по изготовлению паровых двигателей?
— Нет, — возразил Ганс. — Во-первых, тот, кто начнет распространять подобные слухи, может считать себя покойником. Бантаги схватят его и замучат до смерти. Во-вторых, тогда они только увеличат меры предосторожности. Нет, придется оставить все как есть.