Боевой гимн
Шрифт:
Каждую секунду он ждал, что колонна бантагов свернет в его сторону, но они бегом пронеслись мимо и помчались прямо к воротам. Григорий отступил в тень здания и проводил их взглядом. В самой гуще воинов орды ему удалось разглядеть одинокую невысокую фигуру. Григорий никогда раньше не видел этого человека, но его имя огненными буквами высветилось у него в мозгу, и он выплюнул его из себя как ругательство:
— Хинсен!
Ганс обвел взглядом литейный цех. К этому моменту сквозь подземный ход прошло уже свыше двухсот человек,
Он направился в противоположный от третьей плавильни угол цеха.
— Ганс!
Это был голос Кетсваны.
— Только что пришло сообщение от Григория. У ворот лагеря находятся пятьдесят вооруженных бантагов. С ними Хинсен.
— Кто?!
— Хинсен. Григорий сразу же передал это известие через тоннель.
— Хинсен…
За все это время Ганс ни разу не видел предателя. И почему он появился здесь именно этой ночью?
Ответ на этот вопрос пришел сразу, и сердце Ганса пронзила ледяная стрела страха. Они все знают.
Ганс лихорадочно размышлял, что делать дальше. Два-три раза в месяц бантаги устраивали неожиданный обыск, ища у пленников спрятанную еду и оружие и пользуясь малейшим поводом, чтобы утащить кого-нибудь в убойную яму. Ганс подумал, что, может быть, сегодня наступило время для очередного обыска. Но и тогда бантаги сразу же обнаружат, что в нескольких бараках не хватает половины людей.
Они явно знали, что побег состоится сегодня. Должно быть, кто-то их выдал, причем скорее всего лично Хинсену, иначе этот ублюдок не появился бы здесь собственной персоной.
Ганс поднял глаза на Кетсвану.
— Где наши надсмотрщики?
— На своих обычных местах.
— Приготовьтесь убить их всех. И еще — скоро нам придется послать весть в бараки, чтобы все, кто там остался, бежали сюда.
— Это вызовет всеобщую панику.
— Я знаю.
Ганс попытался вспомнить, как давно в подкоп спустился Алексей со своими людьми. Час назад, максимум час с четвертью. Хватило ли им этого, чтобы развести пары? Ганс мог только молиться, чтобы они все успели.
— После того как наши люди окажутся здесь, мы закроем ворота и забаррикадируемся изнутри. Это даст нам возможность выиграть немного времени.
— А что с поездом?
Если нам повезет, то бантаги направят все свои силы сюда. Будем надеяться, что Григория не подведут нервы и он будет тянуть с отправкой поезда до последнего момента.
Кетсвана кивнул и пошел выполнять распоряжения Ганса. Старый сержант смотрел ему в спину, отчаянно желая попросить зулуса об одной, всего лишь одной услуге, но он знал, что не имеет на это права.
Кетсвана словно прочитал его мысли и обернулся.
— Менда
Ноги Ганса сделались ватными, и он даже не смог вымолвить слов благодарности.
Он занял позицию у входа на фабрику. После того как в цех устремится толпа беглецов, начнется сущее безумие, и в какой-то момент, когда бантаги окажутся уже рядом, ворота придется закрыть. Кетсвана мог не успеть вовремя вернуться. И что тогда? Ганс следил за входом и ждал.
— Если ты мне врешь, — прошипел Карга, — я лично прослежу за тем, чтобы с тебя живьем содрали кожу.
Хинсен подавил свой страх и улыбнулся.
— Я получил достоверную информацию. Странно, что ты все еще не в курсе дела.
Джим стрельнул глазами в сторону начальника стражи. Он знал, что если его сведения подтвердятся, этот бантаг поможет ему свалить Каргу, рассчитывая занять место главного надсмотрщика.
— Ты что-нибудь заметил? — рявкнул Карга, обращаясь к начальнику караула, выставленного у ворот.
Нет, господин. Скот работает. Кажется, сегодня в литейный цех вошло больше народу, чем обычно. Наверно, им нужны лишние руки, чтобы успеть закончить разливку.
Глядя на воинов, приведенных Хинсеном, Карга быстро обдумывал свои дальнейшие действия. Если он сейчас отмахнется от слов Джима, а потом выяснится, что скот все-таки предпринял попытку побега, Карге придется заплатить за это своей головой. Если же он устроит обыск и не обнаружит никаких следов побега, его все равно похвалят за усердие, а у Карги появится отличный повод обвинить Хинсена во лжи.
Решение было принято.
— Открывайте ворота! Посмотрим, что творится в этом лагере.
— Лин!
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем чину передали, что Григорий хочет с ним поговорить. Наконец Лин подошел к двери.
— В лагере какая-то суматоха, — зашептал Григо-рий. — Держи дверь приоткрытой и стой у щели. Как только увидишь, что бантаги приближаются к складу, давай команду прорываться к поезду. Ты все понял?
— А ты куда собрался? — спросил Лин.
— Стой здесь и не думай обо мне.
Суздалец отошел от двери и направился к локомотиву. При его приближении раздался приглушенный предупредительный свист, и в кабине машиниста возникло обеспокоенное лицо Алексея.
— Ну, как вы тут?
— Еще немного осталось.
— Разводи пары. В лагере стряслась какая-то беда. Мы должны быть готовы уехать в любую секунду.
— Гриша, я не волшебник, чтобы творить чудеса
— А ты попробуй, — посоветовал ему Григорий.
– И чем быстрее, тем лучше.
Он успел сделать всего несколько шагов по направлению к диспетчерской, как вдруг ее дверь распахнулась и в прямоугольнике света обрисовался силуэт бантага. Часовой с любопытством наблюдал за суматохой, поднявшейся у ворот в лагерь.