Боевой гимн

Форстчен Уильям Р.

— Я в этом не уверен.

А как бы вы защищались? — презрительно кинул Гaapк.

— Нарезные ружья против пулеметов? Дирижабли против истребителей и ракет? Ты хоть знаешь, что такое радио?

— Руки коротки до нас дотянуться, — сплюнул Ганс, внезапно разъярившись оттого, что этот ублюдок словно издевался над его невежеством.

Бантаг улыбнулся и покачал головой.

— Не волнуйся ты так. У меня есть более срочные дела.

— Это какие?

— Закончить эту войну между вами… — кар-карт запнулся на секунду, — вами, людьми, и нами.

Ганс вдруг

ощутил надежду, но тут же заставил себя трезво взглянуть на вещи. Конец этой войне придет только тогда, когда исчезнет одна из рас, ее ведущих.

— Как? — все же спросил он.

— Возможно, нам удастся заключить соглашение — скажем, разделить территории.

— Вряд ли.

— Почему нет?

— Прежде всего потому, что нам незачем идти на такие уступки, — спокойным тоном произнес Ганс. — Мы почти полностью уничтожили тугар и мерков. Скоро дойдет черед и до вас.

— У бантагов свыше шестидесяти уменов. У харан-гов, к югу от нас, еще сорок. Мы сможем выставить миллион воинов.

— Мы разбили сорок уменов мерков.

— И сами чуть не потерпели поражение. Ваши люди до сих пор не оправились от этой войны, и к тому же, насколько мне известно, их силы расколоты.

В течение того года, что Ганс был в плену, он ничего не слышал о своих старых друзьях. Сейчас он пытался скрыть свою заинтересованность в их судьбе. Однако бантаг, похоже, видел его насквозь.

— Что, хочешь узнать новости из дома? Может, потом я расскажу тебе кое-что. Кстати, не исключено, что перед смертью ты даже увидишься с кем-нибудь из своих друзей.

— Мне это все равно. Я знал, что я мертвец, с того момента, как попал в плен. Я не дурак, чтобы надеяться на другой исход.

— А знаешь, ты мне в самом деле по душе.

Ганс испытывал какое-то странное чувство. Ему казалось, что он беседует не с заклятым врагом, а со старым приятелем-солдатом.

— Я соглашусь с тобой, что если бы эти варвары, которых вы называете бантагами, выступили против вас такими, какими они были несколько лет назад, они проиграли бы. Но с тех пор многое изменилось.

Говоря это, Гаарк не переставая поглаживал свою винтовку.

— У мерков было такое же оружие, как у нас.

— Примитивные ружья, к тому же их было мало. Все стало совсем иначе после того, как на Валдении появился я. К востоку отсюда у нас есть завод, который выпускает триста винтовок в неделю.

— Таких, как твоя? — затаив дыхание, спросил Ганс.

— Нет, наши ружья заряжаются с дула, как ваши. Мы взяли за образец оружие мерков, но думаю, через год у нас будут винтовки, похожие на мою. Какие все-таки отсталые племена! — заявил Гаарк с презрительным фырканьем.- Подчинить их своей власти было проще пареной репы. Они боятся меня, Я напомнил им кое-какие древние легенды о Спасителе, убил полдесятка недовольных и в момент стал кар-картом. Это было несложно. А вот заставить их работать — тут приходится попотеть.

— И ты решил использовать людей, — догадался Ганс.

— Знаешь, на востоке есть город желтокожих людей, которые называют себя чинами. В этом городе их миллион. Мы пообещали им освобождение

от убойных ям, если они будут делать то, что мы скажем. Это отличные рабочие. Но моя винтовка — пока что они не умеют делать такое. Поэтому я внедрил в производство старые образцы. Ружья, заряжающиеся с казенника, могут подождать. У нас есть экземпляры оружия из вашего мира.

Ганс с ностальгией подумал о своем ненаглядном карабине Шарпса и машинально согнул руку, словно это оружие снова оказалось у него. Гаарк заметил этот жест и понимающе усмехнулся.

— С артиллерией и даже дирижаблями то же самое, — продолжил он. — У нас есть паровые двигатели. Не очень мощные на данный момент, но мы совершенствуем их. Есть чертежи печатного станка, так что скоро мы будем издавать технические пособия. Мы знаем, как изготовить уборочные машины, их применение позволит мне привлечь больше рабочих на новые фабрики.

— Так чего же ты хочешь от меня? В машинах я ничего не понимаю, но даже если бы понимал, то послал бы тебя куда подальше.

— Речь солдата. Хотя мои советники считают, что, если постепенно поджаривать тебя на медленном огне, ты бы заговорил. Впрочем, у меня на уме совсем другое.

— Что же?

— Ты будешь, как здесь говорят, моим рагма.

— Любимцем? — яростно воскликнул Ганс. Ни за что!

Гаарк успокаивающе протянул руку ладонью вперед

— Тебе не нравится это слово? Пусть тогда будет «компаньон». Мы будем иногда разговаривать.

— Ты не дождешься от меня никакой помощи.

— Скорее всего, нет. Но я бы хотел кое о чем тебя спросить.

— О чем?

— Расскажи мне о Кине.

Лицо Ганса озарила улыбка.

— Ты никогда не побьешь его. Никому этого не удавалось. Я-то знаю — я был с ним с самого начала. Десять с лишним сражений дома, на Земле, и все кампа

нии на Валдении, пока меня не взяли в плен. Даже если бы он знал, что его ждет поражение, он плюнул бы тебе в лицо и погиб бы сражаясь.

— Ты гордишься им, да?

— Еще бы! Я чертовски горжусь им! — воскликнул Ганс.

— Я так понимаю, что ты ему как отец. Ты был его учителем в военном деле. Значит, узнав тебя, я узнаю и его.

Гаарк довольно улыбнулся, и Ганс поздно спохватился, что выболтал чересчур много.

— Пойдем со мной.

Ганс бросил обеспокоенный взгляд на Тамиру, которая все еще спала.

— С ней ничего не случится, — заверил его Гаарк. — Вы теперь под моей защитой, и она в безопасности.

Ганс попытался скрыть облегчение. Кар-карт поднялся и жестом приказал пленнику следовать за ним. Выйдя из юрты, Ганс непроизвольно заморгал. Вечернее солнце висело низко, заливая плоскую степь своим кроваво-красным светом. Лагерь бантагов уходил за горизонт, в небо поднимались клубы дыма от походных костров. Ветерок разносил аромат жареного мяса. Ганс давным-давно научился справляться с ужасом, который этот запах внушал ему. Вдалеке раздавались жалобные вопли будущей жертвы. Гаарк заставил его на время забыть обо всем этом, но от криков, полных боли и страха, в жилах бывшего старшего сержанта стыла кровь.