Боевой оркестр (CИ)
Шрифт:
Сталин, по обыкновению, слушал, не перебивая. Но по завершении доклада, как и ожидалось, появились вопросы:
– Дайте ваши обоснования по подбору кадров. В частности, хотелось бы знать, почему вы предложили привлечь товарищей Чкалова и Осипенко.
Ответ на этот вопрос тоже был заготовлен заранее:
– Во избежание недопонимания, товарищи: я категорически против участия товарища Чкалова в предстоящих боях. Его работа - инструкторская. Даже больше скажу: преподавательская. А руководить истребительной частью в реальных боях, по моему мнению, надо товарищу Рычагову. Тем более, опыт у него уже накопился, как вы знаете. Что до Осипенко, то резоны были следующими...
И снова никто не прервал коринженера.
Но завершился доклад несколько неожиданным образом.
– В заключение хочу высказать просьбу вам, Лаврентий Павлович.
– Я очень и очень опасаюсь работы неприятельских разведок против этой учебной части. Имею в виду опасность не столько диверсий, сколько утечки информации. Возможность для этого будет. Судите сами, товарищи, - тут на стол легла карта, - вот это аэродром, вот полоса, а вот здесь населенный пункт. Может быть, они не увидят авиатехнику, но они обязательно услышат характерный звук работы двигателей - а он весьма необычный. Пойдут разговоры, это неизбежно. Так вот, предлагаю меры следующего характера. Первое, что пришло в голову: специальное подразделение, приданное учебному полку, которое будет заниматься отслеживанием эфира. Наши противники могут прислать людей. Но в такой глухомани единственным способом оперативной связи может быть радио. Если шпион захочет передать что-либо, то иных способов у него не будет. Подразделение контроля за эфиром должно располагаться рядом с полком, чтобы быстро отреагировать на работу чужого передатчика. Имею в виду не только отслеживание содержания, но и пеленгацию. Чисто контрразведывательная работа. Второе: взвод войск НКВД, специально заточенный на то, чтобы брать чрезмерно любопытных. В его составе обязательно должны быть кинологи с собаками. Вот примерное штатное расписание; если мной допущены ошибки, исправляйте их без колебаний. Вам виднее, поскольку ваши люди понимают в этом деле побольше моего.
Берия одобрительно кивнул.
– Второе, что впрямую относится к вашему наркомату, товарищ Берия - близость (относительная, конечно) исправительно-трудовых лагерей. По моим данным, ближайшие находятся здесь и здесь.
Тут нарком нахмурился, но потом, видимо, вспомнил, что Странник мог найти эти данные в будущем.
– Сами по себе они не представляют угрозы, но вот если случится удачный побег... Насколько мне известно, у враждебных разведок есть контакты среди уголовников. От этого контингента может уйти нежелательная информация. Средство противодействия то же: взвод быстрого реагирования. И, конечно, оперативная информация о побеге.
После очень краткого молчания Берия ответил:
– Ваши соображения выглядят резонными, но имею встречное требование. Бойцы НКВД, входящие в этот взвод быстрого реагирования, - термин явно понравился наркому, - должны уметь управлять теми транспортными средствами, которые будут в их распоряжении. То есть на вас ляжет задача соответствующего обучения.
Ответом была улыбка и слова:
– Товарищ нарком, обучать их водить авиатехнику не возьмусь. Дело слишком долгое. А вот автомобили высокой проходимости - это да. Средства связи. Также специальное стрелковое оружие.
– Что вы под этим имеете в виду?
– Новейшие снайперские винтовки, автоматы, пулеметы винтовочного калибра и крупнокалиберные. Не говорю, что это все пригодится, но МОЖЕТ. Пускай изучат; знания лишними не бывают.
Берия выразил живейшее согласие. Сталин также слегка кивнул, но тут же продолжил расспрос:
– Из тех материалов, что вы нам передали ранее, следует, что первого сентября этого года начнется мировая война. Чем вы можете помочь Красной Армии?
– Почти ничем, товарищ Сталин, если не считать улучшения средств связи. Кстати, по моим расчетам, Фрязинский завод должен был освоить производство нового поколения радиоламп и раций класса 'Север'. Но дело не в этом. Я опасался и опасаюсь насторожить наших противников, к которым отношу прежде всего Германию и Великобританию. Они не должны полагать Советский Союз слишком сильным противником. Иначе окажется возможной ситуация, при которой практически вся Европа объединится против нас. В материалах, что я передал, такая возможность рассмотрена. Еще одной причиной моего предполагаемого невмешательства является занятость - предстоящая, конечно - учебным процессом.
И тут прозвучал вопрос, который Рославлев посчитал за главный:
– Вы рассчитываете, товарищ Странник, полностью завершить обучение к декабрю этого года?
Это был тот самый случай, когда ложь была абсолютно
– Нет, товарищи. По ТЕМ меркам на полноценное обучение совершенно недостаточно времени. Но у нас с вами нет иного выхода. Целью операции будет не сверхуспешное ведение боевых действий, а создание впечатления, что эти действия были сверхуспешными. А по окончании финской кампании обучение можно и нужно продолжить. Разумеется, в него должны быть вовлечены и другие подразделения.
Берия ушел от темы в совершенно неожиданную сторону.
– У меня есть вопрос по атомным делам. Краткое описание проекта вы, товарищ Александров, уже передали. Но, возможно, имеется более подробный план?
– Так точно, имеется. Мне понадобится день, чтобы его распечатать, - конечно же, это было преувеличением. На то, чтобы отыскать нужный документ, вряд ли было нужно более четверти часа, час ушел бы на редактирование, и еще пятнадцать минут - на распечатывание как таковое.
– Если не возражаете, я его перешлю с курьером.
– Конечно, не возражаю, но изложите прямо сейчас в деталях те пункты, которые видятся наиболее важными.
Рославлев знал, что Сталин предпочитал слушать доклады, зачитываемые не по бумаге, и это был тот самый случай, когда основные тезисы уже имелись в памяти.
– В данном случае вижу две основные задачи. Первая из них: создать свою атомную промышленность и, понятно, атомное оружие. Вторая задача: не дать это сделать потенциальным противникам. В качестве таковых проглядываются две державы: США и Германия. Вторую я включил, ибо, если Германия не развяжет войну против Советского Союза, то у нее наряду с имеющимися политическими и военными соображениями появится экономическая возможность сделать это оружие. Для предотвращения этого нам необходимо приобрести всю доступную урановую руду. Хотя сильно это Германию не затормозит: на территории Чехословакии месторождение урана имеется. Также метод противодействия должен включать в себя работу с кадрами. Из Германии усилиями Гитлера побегут евреи с превосходными мозгами. Собственно, они уже это делают. Их надо перехватить. Меры надо принимать и по американским специалистам, но на сегодняшний день выходцы из Европы сильнее. Да, и не забыть про средства доставки. В материалах, которые я уже передал, имеется досье на Вернера фон Брауна. Он уже занимается опытами с ракетами. Может быть, его удастся завербовать... скажем, соблазнив идеей полета в космос. Например, в разговоре надо указать, что по-настоящему серьезное оружие из жидкостных ракет не получить. Слишком долго длится заправка, а ракета в заправленном состоянии не может долго находиться на боевом дежурстве. Это проверено. А вот для космических ракет - дело другое. Фон Браун - не просто великий ученый и инженер, он еще и романтик... а также честолюбец. Правда, в части вербовки я не авторитет. Что до советских ракетчиков, то список я уже передал. Возвращаясь к атомному оружию: могу помочь в доставании материалов. Дайте хоть миллиграмм любого изотопа урана или плутония - и вы получите его столько, сколько нужно. Технической документации не так много, как хотелось бы, но и это подспорье. Координаты месторождений урана и тория уже переданы. И вот еще что. Это я уже говорил, но повторю. Настаиваю на жесточайших, прямо драконовских мерах безопасности при работе с радиоактивными материалами. Товарищ Берия, предупреждаю: эти ученые-физики все, как один, безбашенные, - слово вызвало мимолетные улыбки у Сталина и Берии, - так что пусть охрана отгоняет их от опасных участков хоть под дулом пистолета.
Сталин опять стал прохаживаться по кабинету. Рославлев предполагал, что это не средство психологического давления (было и такое мнение среди мемуаристов), а скорее метод обдумывания. Струйки табачного дыма неравномерно поднимались к потолку.
– Есть мнение, - заговорил, наконец, вождь, - что кандидатуры, названные вами для руководителей авиаподразделений, могут справиться с поставленными задачами. Вопрос вызывает лишь товарищ Чкалов. Какую должность вы для него предполагаете?
В последний момент Рославлев чуть изменил запланированный ответ:
– Я бы назвал эту должность 'главный пилот-инструктор'. В мое время почти те же обязанности возлагались на человека с должностью 'шеф-пилот'.
– Однако, как я понимаю, он пока что единственный пилот-инструктор, - с мягкой укоризной отвечал Сталин.
– Да, это так, но со временем, когда летчики накопят опыт полетов на новейших машинах, он и будет главным инструктором, а подчиненных подберем из числа лучших истребителей.