Боевой устав эльфа

Сивинских Александр Васильевич

В тот же миг лавовый остров мотнуло. Трос натянулся. Только что скользкий, он сделался вдруг ужасно клейким. Ладони прилипли к нему намертво, и Федор взвился в воздух, словно какой-нибудь Тарзан. Внизу стремительно промелькнул край траппы, открылась пылающая расщелина между берегом и «ковчегом». Стволов падал прямо в нее!

Но боги Подтеменья, видимо, посчитали, что отдавать эту «фигуру» в занятной партии «Шиндилрин против Самата» еще рано. То ли под каменной плитой открылось лавовое течение, то ли Хино сжалилась-таки над экспедиционером. Махина «острова» качнулась на раскаленных волнах и сместилась

на локоть-другой. Федор брякнулся на твердое. Трос вновь стал скользким. Ладони обожгло, однако комиссар не обратил внимания на боль. Он вскочил и с воплем бросился подальше от раскаленного края. Остановился лишь, когда отбежал на десяток шагов.

На ладонях явно готовились вскочить алые пузыри. Вся компания “корабелов” замерла на безопасном расстоянии и напряженно наблюдала за комиссаром. Видимо, он был им все же не окончательно безразличен.

– Ты в порядке, брат? – крикнул Маггут.

– Терпимо. Заберите меня отсюда!

– Пока не можем. Хино еще слишком слаба, чтоб строить для тебя ледяной тоннель. Попробуй сам перепрыгнуть на берег! Или жди армию. Ко времени погрузки охладительная магия восстановится.

Федор со страхом глянул на пышущий жаром разрыв между «ковчегом» и траппой.

– Лучше подожду здесь. Только поспешите.

– О’кей! Кидай нам трос.

– Да ну его к Матери Грязи! Вдруг в лаву упадет? Или к рукам прилипнет?

– Это в твоих интересах, чувак. Если камень уплывет, тебе конец! – жизнерадостно вскричал комдив.

За переговорами никто не заметил, как рядом появился Ил-Лаарт. На спине у него, по обыкновению, восседал Пуп.

– Этруск, ты куда это собрался? – рявкнул Пожиратель Плоти. – Хочешь смыться? И это сейчас, когда Пуп научился говорить «папа»? Не выйдет! Забыл, что ты – моя следующая жертва?

Он ссадил гоблина на землю и пулей перелетел на плавучий остров. Федор пикнуть не успел, как вновь оказался в воздухе – только на сей раз его держали за шкирку, словно котенка. И сам он вцепился в золотую пластину на туловище полубога, от которой по обожженной коже разлилась целительная прохлада. Параллельно с комиссаром летел развязавшийся трос – Пожиратель попутно прихватил и его.

Через секунду Стволов стоял возле черепахи, хватая ртом воздух. Сердце колотилось как сумасшедшее.

– Запомни, этруск, от золотого Угря еще никто не сбегал, – удовлетворенно сообщил Ил-Лаарт. Затем поманил плавником Пупа. – Дружок, примотай-ка трос, как ты умеешь. А то этим неумехам я бы и слюнявчик ребенку повязать не доверил.

Под удивленными взглядами бельмастый заика сноровисто и уверенно взялся за работу. Коричневые руки так и мелькали. Скоро третья растяжка была закреплена прочным морским узлом.

– Лишенец пусть и не болтлив, но руки ему будто от меня передались – «золотые»! – с нелюдоедской нежностью похвастался Ил-Лаарт, подставил Пупу передний плавник, чтоб гоблину было удобней забираться на спину, и был таков.

* * *

Море магмы тяжело колыхалось. На носу «ковчега» соорудили высокую «мачту», собранную из копий, закрепили ее растяжками, натянули крупное жаропрочное полотнище. Прохладный ветер Хино с немалой силою дул в него, сообщая рукотворному судну сравнительно бодрое движение.

Держаться

старались поблизости от твердой траппы, в багровой прибрежной зоне – здесь было все-таки не так изнуряюще жарко, как на открытом огненном просторе, где постоянно лопались крупные пузыри и взметались в небо вытянутые алые капли.

Бороться с неудачами и сочувственными взглядами солдат следовало самым решительным образом. Федор воспользовался властью войскового комиссара – от должности его почему-то не отстранили, – и объявил банный день. В кормовой части по его указаниям воздвигли сдвоенный шатер, разделенный плотной шторой.

– Мы что, собственным потом должны отмываться? – принялись наседать на Стволова сотники.

– Скоро все узнаете.

Первоочередники на помывку недоверчиво просовывали головы в шатер, морщились и проходили внутрь. Это были все больше темные эльфийки – их и упрашивать почти не пришлось. «Сотня» Зака держалась от «сауны» подальше.

– Внимание! – громогласно объявил комиссар и поднял над головой карту Подтеменья. – Сейчас будем проходить под водопадом! Приготовиться набирать воду во все плошки, миски, бутыли!

Действительно, до того, как разлилась магма, именно здесь находился важнейший источник пресной воды для подземного моря, встреча с которым ждала ополченцев в самое ближайшее время. Волосебугу предрек скорое окончание плавания по раскаленному разливу. Впрочем, искусственный ветер Хино уже не был таким бодрым и прохладным – жрица устала и экономила силы. Так что плавание могло и затянуться.

И вот в полумиле по курсу показался столб падающей с черного неба воды. Его окружали облака густого пара. Слышалось громкое шипение.

– Нас же смоет! – завопили командиры и простые воины в унисон. – Мы сваримся!

– Спокойно! Дождь еще никого не смывал, – попытался урезонить паникеров Федор, но ему мало кто поверил.

Все заметались по «ковчегу» в поисках укрытия, животные заревели, воцарилась глупая суета. К счастью, Волосебугу через луженую глотку одного из рапторов сумел докричаться до разума солдат, и паника понемногу улеглась.

С неба хлынул теплый ливень. Падая на магму за бортом «корабля», он моментально вскипал, создавая непередаваемую атмосферу парилки. Федор забыл обо всех своих невзгодах и с наслаждением засел в мужском отделении шатра, орудуя пучком черных лопухов и обучая солдат премудростям банной гигиены. Многие воины настолько втянулись в процесс, что даже решили освоить новую для Подтеменья профессию банщика и тем нажить капитал. В итоге Стволову удалось хотя бы частично вернуть подорванный отставкой у Фундис авторитет.

Труднее всех пришлось Онибабо. Сначала его чуть не смыло-таки в магму на его рунной доске, будто серфера, а потом дерево отсырело и стало ощутимо тяжелее. Однако расстаться с артефактом тувлюх не пожелал, невзирая на уговоры комиссара и одной из темных эльфиек.

А вот Борька остался всем доволен, прыгал по ковчегу словно молодой. А может, он и был молод по меркам речных монстров, «личинка» все-таки.

Погиб только молодой хорхой, приписанный к корыту с бегемотом – беднягу сильно обварило паром. Он скукожился буквально в одночасье. Но и в этом был плюс, рапторы и черепахи получили хороший запас свежего мяса.