Боевые будни штаба
Шрифт:
Для первого знакомства оглядели друг друга, поговорили о насущных делах. Самая важная из всех задач — расстановка и укомплектование подразделений личным составом. В подходе к ее решению не возникло разногласий. Договорились, что вначале следует довести до штата стрелковые роты, обеспечивая при этом в каждой из них солидную партийную прослойку, специалистов использовать только по своему прямому назначению, в тыловые подразделения направлять воинов старших возрастов. Решили, что более тесное знакомство состоится уже в боевые будни. Сама работа раскроет, насколько удачно подобрались «витязи». Центр всего — командир. От него во многом зависел уровень доверия, дружбы, сплоченности офицеров управления, их самостоятельности
Большая ответственность за качество укомплектования ложилась непосредственно на строевое отделение. Начальник его капитан И. К. Бойко со своим помощником — старшим лейтенантом М. В. Поляковым, который в 10-й бригаде успешно возглавлял такое же отделение, со знанием дела решали вопросы укомплектования.
Приятно было, что сохранился из 10-й бригады костяк ведущего отделения штаба — оперативного. Начальником его остался майор Н. В. Попов. Ему исполнилось 22 года. Одним из наиболее подготовленных помощников в отделении был старший лейтенант И. Ф. Тарханов. Связь возглавил майор К. М. Татур, имеющий большой опыт в организации связи. Помощником у него по радио стал капитан Г. И. Проценко, молодой, настойчивый, хороший специалист своего дела. К сожалению, пока мы сумели создать в дивизии только роту связи — вместо положенного по штату батальона.
Поздно вечером собрались начальники штабов полков. Один из них — майор П. Е. Кондратов, ветеран 10-й бригады, несколько месяцев воевал адъютантом старшим батальона, а затем и комбатом. Он испытан в бою — это самая высокая проверка деловых качеств. Два других — майор Н. И. Слепнев и капитан И. А. Меньшиков были незнакомы мне. Совместная работа в боевой обстановке быстро роднила сослуживцев, раскрывала способности и мастерство офицеров.
Я видел в работе многих начальников штабов. Встречались разные. Одних хвалили, других ругали, а третьих — ругали и хвалили, вперемежку. Но никто еще не назвал начальника штаба бездельником. Могли неодобрительно оценить его мастерство, знания, опыт, но не прилежание и трудолюбие. Начальник штаба, каким бы он ни был, всегда в работе. Сами условия и обязанности заставляли его трудиться в полную силу, не считаясь со временем и усталостью. Поэтому я верил, что новые начальники штабов быстро освоятся со своими обязанностями и научат своих подчиненных плодотворно трудиться. У них много хороших помощников, за плечами которых большая школа войны. Такие не подведут.
Ночью позвонил издалека полковник М. В. Глонти, поздравил с новой должностью. До чего же беспокойный человек! Такие умные и чуткие наставники, возможно, и сами не представляли, как много душевного тепла, силы и бодрости вливали они в людей, какую большую моральную поддержку оказывали молодым.
— Не рвись в одиночку. Один ничего не сделаешь, — наставлял он. — Запрягай всех. Крепче держи руль. Дорога-то, сам знаешь, с ухабами. Когда-нибудь загляну.
Но так и не удалось больше встретиться с Михаилом Варламовичем: пути наши разошлись. Правда, часто писал ему письма, получал и от него.
Как бы ни были мы заняты своими делами, связанными с формированием дивизии, но каждый с тревогой ловил известия об исходе схватки под Курском. В скупых сводках Совинформбюро улавливалось величайшее напряжение развернувшегося сражения. По разным каналам приходили данные о ходе битвы на Курской дуге. Бывалые воины с гордостью говорили: «Наши стоят». Успех войск на решающем фронте поднимал настроение, наполнял радостью сердца воинов.
К исходу третьего дня, закончив формирование, дивизия выстроилась вдоль широкой лесной просеки недалеко от Крымской. На сколоченной наспех трибуне стояли представители фронта и армии. Вынесли Боевое Знамя. Сильные руки знаменщика приподняли его, и ветер легко, играючи, развернул полотнище, и оно полетело большой крылатой птицей к строю, а затем
Части проходили торжественным маршем. Трудно было узнать бойцов и командиров: подтянулись, старательно отбивали шаг. Правда, не все попадали в ногу с соседом, не так высоко от земли поднимали каблуки, не совсем четко выглядели прямоугольники подразделений, а в них не везде строго рисовались шеренги и ряды. Но ведь дивизия-то шла не по асфальту, а по кочковатой лесной просеке, да и к тому же она готовилась не маршировать на параде, а вести бой с противником.
Начало было положено: части укомплектованы и собраны вместе; теперь предстояло обучить их, сколотить, дать возможность воинам присмотреться друг к другу, узнать соседа, с которым придется завтра идти в бой.
Начальник штаба армии в разговоре по телефону поинтересовался, чем заняты офицеры штабов.
— Планы боевой подготовки отрабатываете? — переспросил он. — К бою надо готовиться, а не бумаги писать.
— Учеба — это и есть подготовка к наступлению, — сказал я.
— Через два часа получите боевое распоряжение. Готовьтесь к выдвижению. Ничего не оставляйте — все с собой, — наставлял он.
Дивизия, составляя второй эшелон 10-го гвардейского стрелкового корпуса, несколько дней занимала оборону в районе Крымской. В ночь на 19 июля, за три дня до наступательной операции 56-й армии по прорыву Голубой линии противника на участке Киевское, Молдаванское, она получила задачу на наступление в составе главной группировки.
Для штаба не было более важной задачи, чем получение необходимых данных о противнике. С начальником разведки майором К. С. Михальченко съездили на НП сменяемого полка. Константин Саввич до этого работал начальником разведки 4-й бригады. Он был нетороплив, расчетлив и хорошо знал свое дело.
Начальник штаба полка с готовностью поделился данными, которыми он располагал, не скрыл выводов о том, что количество огневых точек в обороне врага за последнее время заметно увеличилось.
На передовой уже обосновались наши разведчики, артиллеристы и саперы. С двух НП вели они наблюдение за противником. Вблизи оборона врага выглядела еще более внушительно. Сплошные траншеи и проволочные заграждения опутывали высоты, занимаемые фашистами.
К. С. Михальченко высказал свои предположения о том, что противник, догадываясь о наших приготовлениях к наступлению, может оставить в последнюю ночь первую позицию. Самое вероятное время отхода, как считал он, — перед рассветом. С таким же успехом он мог выдвинуть резервы, чтобы усилить оборону, провести контрподготовку. Из неожиданностей соткана вся война. Если на каждое «вдруг» принимать меры, то можно задергать подчиненных, лишить их здравого подхода к оценке обстановки. Из всех «вдруг» следовало выбирать лишь наиболее вероятные и по ним уже предусматривать мероприятия. Возможность изменения группировки противника в пределах первой позиции не исключалась. Учитывая, что пока не разрешено направлять разведгруппы, определили дополнительные задачи разведчикам, артиллеристам, саперам по наблюдению.
Много времени заняло планирование наступления. Основные боевые документы оперативное отделение отработало быстро. Может быть, не все они заслуживали высокой оценки, но исполнители старались сделать их добротными. С майором Поповым еще в бригаде определили и узаконили порядок разработки и оформления документов и не отступали от него.
Больше внимания пришлось уделить разведке. Майор Михальченко — еще новый человек в штабе, важно было с первого шага установить с ним единство взглядов на решение основных вопросов по организации разведки. А времени, как всегда при подготовке наступления, мало, забот же не перечесть.