Боевые искусства Ветрогорья
Шрифт:
Левина не стала развивать тему. Оборвав разговор, она вернулась за рабочее место. Этот выпад рассердил Двинянина. А ещё больше его рассердил факт, что тихоня новенькая общалась с ним фамильярно и панибратски, с единственным из офиса, видимо, решив, что он слабак. Менеджер решил дождаться удобного момента и слегка проучить симпатичную Аню, чтобы не зазнавалась. Атаковать не больно, можно сказать, любя, но чувствительно. Следуя первому правилу эспритиона – начать со сбора информации о противнике – Гена начал наблюдать за Аней, параллельно выискивая сведения о ней в соцсетях. Но там компромата не обнаружилось; поисковые системы выдавали
У Храмцова имелась мерзкая привычка – каждого новичка он проверял на силу характера. Проверял своеобразно: посылал за какой-нибудь мелочью, за бумагой для принтера, канцпринадлежностями или за печеньем в буфет. Своего рода офисная дедовщина: слабохарактерные выполняли унизительные поручения, стойкие – отказывались, идя на прямое столкновение с начальником отдела (слабохарактерный Гена, увы, в своё время бегал). Левина тоже не избежала проверки. В ответ на просьбу, граничащую с приказом, сходить к компьютерщикам и заправить картридж для ксерокса Аня не помчалась исполнять распоряжение, но и не оказала лобового сопротивления. Она нашла третий вариант: широко раскрыв наивные глаза, она тихо и серьёзно начала оправдываться:
– Сергей, я бы с удовольствием сходила, но у меня сильно болит нога. Сегодня утром растянула, – У Левиной даже слёзы навернулись; и она мастерски изобразила трудолюбивую сотрудницу: – И больничный взять не могу: на испытательном сроке нахожусь, да и работы много…
Строить из себя жёсткого негуманного начальника и заставить симулянтку выполнить распоряжение Храмцов не мог, тем более при подчинённых: в «Русакоффе», подобно большинству прозападных компаний, командные методы работы неприемлемы. Уход от атаки был простенький, но очень изящный, даже Мирошников бы похвалил.
Не хитрый на выдумки Храмцов следующий раз решил надавить на новенькую обычной придиркой к отчётности. По своему обыкновению он начал «воспитательную работу» при коллегах. Состроив серьёзную физиономию, начотдела давил на совесть Левиной, не к месту употребляя термины «маркетинговая стратегия», «коучинг», «кейс заказов» и «миссия компании» в различных сочетаниях. Гене стало интересно, как среагирует на прилюдные замечания Аня; сам Двинянин в доэспритионные времена отреагировал позорно.
Левина опять поступила нестандартно. Во время чтения нотации, она то и дело бросала взгляды на яркий галстук Храмцова, одновременно насмешливые и полные презрения. Пару раз она смешно морщила нос, якобы еле удерживаясь от смеха. Сергей это заметил и нервно затеребил кончик галстука.
– Ты меня слушаешь, Аня? – Начотдела покраснел и украдкой глянул на насмешивший подчинённую предмет своего туалета. – Что я говорю смешного?
– Нет, нет, ничего, случайно! – немедленно сделала серьёзное лицо Аня, изобразив внимание и раскаяние.
Храмцов продолжил воспитательную беседу уже без прежнего задора. Он слегка заикался и постоянно сбивался с мысли. Левина рассеянно слушала его, стараясь смотреть в глаза, но взгляд её то и дело сползал на аляпистый галстук, и тогда по губам новенькой проскальзывала лёгкая, но обидная для собеседника пренебрежительная улыбка.
Новенькая, судя по всему, явно тренирована.
С каждым днём Аня чувствовала себя в офисном пространстве всё увереннее и увереннее. Обладая показной отзывчивостью, невредным характером и неплохим чувством юмора, она быстро завоевала симпатии остальных сотрудников, постепенно становясь неформальным лидером. Двинянин был из тех людей, кто ревнуют понравившуюся девушку к каждому столбу, даже если она и не подозревает о внимании к ней. Гене очень не нравилось, что возле стола Левиной постоянно ошиваются офисные щёголи, а новенькая непринуждённо болтает с ними и хихикает.
У Двинянина просто чесались руки осечь скрытную и скользкую девицу, умело изображающую из себя стеснительную паиньку и одновременно компанейскую сотрудницу. Вскоре случай представился: несмотря на крайнюю осторожность в словах, Аня проговорилась, что ненавидит песню «Мы перешли с пуш-апов на бралетты» девичьей попсовой группы «Шпильки». Причём, эту песню она терпеть не может до такой степени, что её начинает корёжить, лишь стоит услышать ненавистную мелодию. У Левиной, очевидно, эта глупая песенка ассоциировалась с чем-то глубоко личным, скорее всего, с крайне неприятной историей.
Поскольку Русаков иногда позволял сотрудникам слушать радио на минимальной громкости, на следующий же день Гена отыскал эту песню на музыкальном сайте, скачал и немедленно включил. Он постарался незаметно развернуть колонки так, чтобы Ане стало лучше слышно. Но девушка к удивлению Двинянина не отреагировала на песню никак. Вероятно, собрала всю волю в кулак и изображала, что мелодия её ничуть не задевает.
Чтобы поставить зарвавшуюся испытуемую на место, менеджер нанёс ей ещё один удар. Точнее, не удар, а лёгкий шлепок, от которого, тем не менее, сложно заблокироваться. Он сочинил следующее объявление: «Уважаемые сотрудники отдела продаж! Я купила обновку, и в связи с этим событием приглашаю вас обмыть покупку в пятницу вечером! Вечеринка состоится в пятницу в семь вечера в боулинг-центре «Галактика», расходы беру на себя! Два часа игры и угощение гарантируется! Быть всем без опозданий! Менеджер отдела продаж Аня Левина».
Возле секретарши находился информационный стенд, где вывешивались списки именинников, плоский офисный юмор и прочая ерунда. Улучив момент, когда секретарша отлучилась по своим делам, Гена прицепил объявление на стенд, постаравшись, чтобы оно сразу бросалось в глаза. Приглашение висело, компрометируя новенькую с головы до ног: выдавая в ней кокетку-вертушку, для которой очень важное событие – покупка обновки, и любительницу примитивных развлечений и выпивки. Проходящие мимо сотрудники останавливались, читали, посмеивались, а некоторые тихонько возмущались наглостью новенькой. Аня тоже заметила «своё» приглашение, но не отреагировала никак.