Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
Морщинистая повторила удар тростью. Мельком взглянула вверх.
Когда давно и прочно положенная черепица грустно провисала по краям огромной прорехи, почти достающей до стола и людей. Северное небо плевало на отсветы свечей и лампы, переливалось мириадами мигающих ночных алмазов. И слегка сыпало снегом, блестевшим и кружащимся под мертвенно-бледной луной.
– Там нет ничьих глаз, успокойтесь. – Морщинистая не любила ее, четвертую говорившую. То ли излишнюю самоуверенность, то ли за молодость или, вполне возможно, за настоящую и не
– - Круг свечей Трисмегиста защищает нас полностью.
– То-то твой пес сидит у двери, – хмыкнул ее сосед, хрустнув пальцами и скрипнув кожей матовых перчаток, – полнейшая защита. Не стоит мне думать о настоящей безопасности? Последние годы даются все тяжелее. Люди никогда нас не любили.
Лампа его тоже не любила. Даже и видев в первый раз. Сложно любить страшного человека. Пусть он и кажется очень милым, добрым и просто персонажем кинофильма про Вилли Вонку. Глаза могут обмануть. Когда этого хочется. Сейчас тому не хотелось. В темных глазах плескалась тьма и ненависть.
– Охрана выдержит. – Шестая от лампы держалась подальше, прятала лицо за вуалью. Только голос, низкий, мягкий, волнующий. И шелест шелка, прячущегося за чуть искрящимися мехами. – Не надо переживать, мой дорогой. Я обещала не трогать тебя на совете.
– Прекратите! – скрипнула морщинистая. – Времени мало. Надо решать. Я этого не хочу, но никак иначе не выйдет. Мы обещали собраться, когда станет опасно, плюнуть на прошлые раздоры и решить, как быть дальше, мы выполняем обещанное. И не теряем ни частицы собственных детей, ни сил.
– Ты думаешь, мы не знаем или не помним? – камзол блеснул шитьем. – Ты слишком привыкла считать каждого из нас глупее тебя.
– Некоторые не отличаются умом, – ласково прошипела вуаль. – Очень не отличаются.
– Хватит! – морщинистая наконец-то начала злиться. Злость задрожала в морозных узорах за ее спиной, вспыхнула огненными нитями, разом растопив наледь. Кошечка у камина зашипела, выгнув спину и блеснув глазами. Псы насторожились, а остальные усатые утекли в темноту, шипя в ответ. Ара кракнул, взлетев к прорехе наверху.
– Слишком много нервов… – последний из людей качнулся в кресле-качалке, заставив заскрипеть половицы и вздрогнуть тех, кто забыл о нем. Шевельнулся темной глыбой, наклонился ближе, мелькнув роскошной бородой. – У нас есть пословица. Про собак. Что, мол, две собаки грызутся, третья не лезь. Только это не про нас с вами. И давно.
Спор прекратился. Слова упали тяжело, глыбами льда. Лампа не желала светить на говорившего. Выхватывала бороду, крепкие сильные кисти и запястья с толстыми кожаными браслетами. Морщинистая недовольно дернула щекой. Но помощь приняла с благодарностью, кивнув темноте с бородой.
– У нас мало времени, – борода шевельнулась в такт словам, – надо решать. Прямо сейчас. Я тоже против восстановления боевых магов,
– Никто не останется в стороне! – Рыжая блеснула изумрудами глаз. – Ты знаешь!
– Верно… – бородатый замер, покрутив в пальцах черный кружок. – И?
– Они нужны. – Морщинистая положила руки на рукоять трости. – Мой голос уйдет за поиск и дальнейшее.
– Карл нам нужен… – бородатый засопел, став похожим на медведя, – Карл и, чтоб его, новая свора малолетних отморозков, его отморозков. Говорят, последняя группа Мельхиора пропала чуть раньше его самого.
– Говорят, – вуаль качнулась, – что в мир хочет попасть кто-то из Древних. Потому начинают пропадать маги. Истинные маги и полукровки.
– Маяк. – Страшный человек, прячущийся от света, выждал паузу. – Маяк в Испании, там жила пара, муж с женой. Они растили ребенка. Я был там, видел, во что превратилось их жилище. Подводники нанесли удар первыми, и мы должны ответить.
– Подожди, – старая и худая чопорно выпрямилась, – ты не можешь знать наверняка, а уже обвиняешь. И…
– Похитили «Кровь моря», уничтожили морских магов, – рыжая перебила ее, нисколько не смутившись, – и ты еще думаешь, что нам надо провести расследование? Люди ведут себя нагло, магия убывает, насыщая кого-то неизвестного, мы грыземся между собой.
– Вы опять спорите о своих заслугах и привилегиях, хотя еще не добрались до них, – вуаль мягко, как кошка, зевнула-улыбнулась, – а речь у нас с вами о простой вещи. Возвращении боевого мага Карла и помощь ему в поиске новых детей. Только так мы сможем выстроить первый рубеж обороны и против наглого человечества и против того, кто выпивает освободившийся дар наших братьев и сестер.
– Значит, голосуем, – борода дернулась в такт словам, – не будем терять время.
Против оказался только темнокожий. На стол, костяно щелкнув, приземлился белый жетон. Шесть против одного весомо. А кто знает, какую цель преследовал человек в таком красивом и дорогом костюме, полвека назад решившийся первым сказать о заточении лучшего боевого мага?
– Кто отправится за ним?
Морщинистая обвела сидящих цепким взглядом. Молчали недолго.
– Я, – рыжая кивнула, – он не сможет со мной справится. Ну и…
– Нет, – морщинистая мотнула головой, резко и зло, – только не ты.
– Я сделаю это. – Вуаль мягко качнулась, парок превратился в мерцающие льдистые алмазы, осевшие на муаре. – Мне с ним делить нечего. Вообще. И тогда говорила – нельзя так поступать. Мы все вспомним про него. Кто-то поддержал меня? Нет.
– Мы знаем, – бородатый недовольно дернул бородой, – можно было не напоминать. Это стало ошибкой. Надеюсь, он же ее и исправит. Но и оставлять просто так было нельзя. Это ты тоже знаешь.