Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
– - Что вам надо? – повторила она. – Вы нас заперли, завтра нас заберут, что…
– Закрой рот! – скрипнул директор. – Знаешь, почему у меня есть пистолет?
– Револьвер. – буркнула Анни.
– Что?
– Неправильно называть револьвер пистолетом, вернее, правильно, но неуважительно. Револьвер старше пистолетов с обоймой в рукоятке и…
– Закрой рот! – снова скрипнул директор. – Все равно.
– Почему у вас пистолет? – послушно согласилась с таким ожидаемым желанием вопроса Мари.
– Потому что
– Вы не здоровы! – Анни прижалась к стенке. – Мы отсюда не сбежим, вы знаете, и все равно тыкаете в нас этой железкой. Вы взрослый мужчина и сейчас старательно пугаете детей. Не стыдно?
– Так вы и не дети. Вы уроды, мешающие жить простым людям. Потому и оказались здесь, за решеткой с защитными рунами и этой дверью. Были бы нормальными, не стояли бы у стены. А я…
Директор подошел ближе, мотнул стволом, блеснувшим в остатках заходящего солнца.
– А я знаю вам цену. Всей вашей братии, пока еще живой и свободной. Вам не повезло, но я только рад этому.
– Что мы вам сделали?
Мари задала вопрос и испугалась, глядя на его лицо.
Побелевшее, с резко прочерченными морщинами, злое… до ненависти.
– Вы?! Вы все одинаковы! Дети… вы дети? Вы подростки, вам пара шагов до настоящих ведьм, настоящих, убивающих вокруг себя все добро, человечность, порядочность, любовь к людям, вы…
Он замолчал. А Мари вдруг поняла две простые вещи.
Директор, чьего имени она даже не услышала, ненавидит их.
И слишком жадно смотрит на ее красавицу-подругу.
– Не трогайте нас! Вам же будет завтра хуже!
– Мне?!
Мари точно ошиблась, не надо было говорить такое, не надо…
За его аккуратно прилизанными блестящими волосами, такими строгими очками, отглаженной голубой сорочкой и узким галстуков, за должностью и возрастом прятался озлобленный до ненависти подросток, сейчас выбирающийся наружу.
Ствол револьвера подрагивал, поднимаясь.
Льдисто блестели стекла очков, сверкающих снайперским прицелом.
Кривился тонко-сухой рот, рвано прыгающий кончиками губ.
Острые темные глаза застыли, впившись в побелевшую от страха Анни.
– Мне?!
Ох…
Никто не понимал, почему они звали друг друга по-разному, коверкая такие простые имена. И не пытался хотя бы немного разобраться во всем остальном. Это все жизнь вокруг, да-да, делает людей жестче, хуже, темнее. Мари убеждала в этом и себя и подругу. Единственного близкого человека на всей земле. И дело не в людях.
Анна-Анни-Аннет-Энн два года назад попалась патрулю, ищущему двух сбежавших девчонок. Они тогда случайно разделились. В патруле были приехавшие откуда-то полицейские и трое местных ребят, в полувоенной форме какой-то непонятной им обеим организации.
Анни потом не хотела быть Анной. Анна, Благодать,
Анни боялась злых мужчин, боялась с тех пор, два года назад. Цепенела и не могла ничего поделать. Как сейчас, когда напротив нависал страшный озлобленный мужчина, прячущий внутри совершенно злого подростка, когда-то давно обиженного кем-то, похожей на них.
Директор шагнул вперед, повернув ствол на нее, на Мари.
– Ты хотела сбежать, дрянь такая… и подруга тоже. А я, видите же, успел, действуя по инструкции. Решетка старая, дверь тоже, ослабели, не сдержали вас… почти. Понимаешь, моя храбрая дрянь?!
Черный провал ствола уставился на Мари.
Анни пискнула, задрожав всем телом.
Дверь загудела, сильно и низко. Директор покосился назад, удивленно и испуганно.
Металл, вибрируя, ржавел на глазах. Вспучивался пузырями, превращающимися в разлетающиеся невесомые рыжие хлопья. Остро пахло умирающим железом.
Директор, странно всхлипнул, дергался назад, дергался всем телом, медленно, преодолевая неожиданный паралич мускулов. А дверь все облетала, рассыпаясь прахом. Рыжим и едко воняющим прахом.
– Да мы, никак, успели! – донеслось в проем, рассекающий защитную гексограмму ровно посередке. – Это же хорошо.
Мари всхлипнула, глядя на заинтересованно заглянувшего внутрь карцера высокого и бородатого, да еще в шляпе. Следом светлели еще несколько лиц.
– Револьвером в детей тыкать, фу-фу-фу, как некрасиво, – каркнул мужчина, – а ведь взрослый, казалось бы, человек. Так, мы заходим, девочки, давайте без глупостей, раз уж печати сняты.
Точно! Мари встрепенулась, собирая внутри всю накопленную силу. Сейчас она…
– Я же попросил не дурить! – рявкнул бородатый, доставая что-то из кармана. – Ай-ай, Марианна, как не стыдно не слушаться взрослых и, что немаловажно, хороших людей. Не заставляй меня тратить на вас еще один жетон. Они нам еще пригодятся.
Кому нам?! – читалось во взгляде Анни. И Мари согласилась с ней полностью.
– А вот и мы, пока все имеющиеся в наличии кадеты. – довольно оскалился странный незнакомец, кивнув на сопровождающих. – Злой, Снег, Алекс и Майка.
– Майя!
– Майка! – рявкнул бородатый. – Ты мне еще поспорь тут! Кто в обед не сумел мне курочку принести? Майя? Нет уж, Майка-неудачница!
– Вы кто? – спросила Анни. – И откуда знаете, что она Мари?
– Откуда надо, чудеснейшая Энн. – бородатый довольно приподнял шляпу. – А я, позвольте, милые девушки, Карл. И у меня два вопроса.
– Какие? – поинтересовалась Мари, уже собравшая в комок всю силу внутри. Выпускать ее не спешила, чувствуя похожее в каждом вошедшем, и даже в единственной девочке, лучившейся острыми золотистыми лучиками. Жаль, директору не видно.