Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
– Ты хитришь! – возмутилась Анни, в очередной раз провожая взглядом пешку, съеденную вездесущим слоном Злого.
Злой пожал плечами и следующим ходом забрал еще одну. Мари, недавно злившаяся из-за нового друга… ну, как друга… ну… может и так, Анни, снова увидела, как тот начинает издеваться над ней. Вот-вот, также точно вчера дурочка Аннет продула три партии подряд, методично теряя фигуру за фигурой, съедаемых Злым по старшинству.
– Злой! – снова завопила Анни, едва отбив ладью, и тут же потеряв коня.
Мари улыбнулась. Учись-учись,
Снег и Майка о чем-то шептались, придвинувшись друг к другу. И им явно было хорошо вдвоем, вон, почти лбами стукаются. У нее самой такого и не случалось, если не считать руки Снега, держащего ее тогда, на льду. Да и ладно, стоит о таком думать, что ли?..
– Айсштирк подарит тебе не только новый мир, Маришка. – Карл сплюнул в кулек последнюю косточку, не поделившись ни с кем. – Когда ты обучишься, у тебя будет очень интересная, опасная и долгая жизнь. Мы не настоящие маги, но кое-что перепадает и нам. Пусть и не всем.
– Если обучусь?
– Когда обучишься. Ты справишься, знаю. – Карл поправил очки, с которыми не расставался сразу после покупки. – Уж поверь.
– А многие живут так долго?
Карл усмехнулся.
– Не многие могут так долго выжить, Маришка. Сама узнаешь, потерпи.
Не многие могут выжить? Вот, блин…
Колеса стучали, равномерно, убаюкивая. Все же она так устала, да и остальные. Дах-дах, дах-дах, мерно и ритмично, как в танце-танго, когда она любила смотреть по визору соревнования. Поймай ритм и все будет хорошо, например, как сейчас, когда вокруг расплывается тепло, нет неожиданных порывов по-зимнему холодного ветра, проселков и старых остановок, мм-м… вон и тетки-торговки тоже спят, и гитару музыкант почти настроил, переливается звонкими струнами в такт стуку колес, наконец-то хороший музыкант со слухом и уверенными пальцами, и еще так сладко пахнет прелой листвой, от которой спать тянет еще сильнее… листвой… в поезде… в поезде?
Карл, накинувший свою куртку на плечи, перевел что-то на часах. Звонко тинькнуло, и сон как рукой сняло.
– Чаролист не используют как оружие, – протянул Карл, не вставая с кресла, – да еще так много, да еще и неразбавленную тинктуру. Людей бы пожалел, еще минут десять и не проснутся.
Кому он говорит?! Мари пошарила, с трудом разлепив, глазами вокруг. Анни вытирает рот, пустив, как маленькая, слюну. Злой, почесывая щеку, растерянно смотрит шалыми глазами. Майка и Снег… Майка и Снег спали, устроив головы на плечах друг у друга.
Только Алекс, сложив пальцы странным изломом, запомнив за Карлом, смотрел через сцепленные ладони в начало вагона. На вставшего музыканта, отложившего гитару… продолжавшую играть сама по себе.
Запах листвы стал сильнее, струны убаюкивали своим усилившимся звоном. Мари зевнула, желая просто свернуться клубочком, с ногами залезши в кресло и спать дальше. Карл нахмурился, снова повозился с часами… Т-и-и-нь! Вокруг снова зазвенело и голова стала чище.
Алекс,
– Глупый ребенок, – музыкант покачал головой, – сел бы, проще будет.
Мари прислушалась к себе, неожиданно испугавшись. Сила не чувствовалась, совсем. Да что же такое?!
Пальцы сами собой повторили движения Алекса, она поднесла руки к глазам и посмотрела, поняв, что снимает морок.
Он не был человеком, этот музыкант, не был им совсем. Люди не бывают такими бледными, почти иссиня-белыми, с темными сосудами под кожей. И глаза не могут оказаться такими прозрачными, как у рыб. И нет на нем никакой джинсы с кожаными леггинсами, вместо них светлый костюм из замши, с вшитым ожерельем из птичьих черепов, больших костей и еще чем-то у шеи.
Не-человек протянул руку к футляру для так и поющей гитары, достал и соединил две изогнутые палки, неуловимо повел ими в сторону, и на одном конце вдруг появилось темное двойное лезвие, смотрящее рогами прямо на Мари.
– Глупые дети, послушавшие неудачника. – не-человек растянул серые губы в усмешке, блеснул остро-подпиленными треугольными зубами, поднял руку с небольшим пузырьком, выпускающим из себя почти неуловимый зеленоватый парок. – Лучше бы вы попались в руки ваших собственных охотников, людей, а не мне, сыну рода Хьорна.
Алекс покраснел, тщетно сжимая и напрягая руки.
– Это чаролист, людской ребенок, и струны из лунного серебра, не пытайся что-то сделать. Вы все не настоящие ведуны, и ваши силы тут не помогут. – Он шагнул вперед. – Как мне повезло, наткнуться на вас первыми.
– Дорого дают за наши головы, раз Старый народ решил напасть на боевого мага с учениками? – спокойно поинтересовался Карл. – Не боишься?
– Тебя? – не-человек снова блеснул своей пастью. – Нет, и никогда не боялся. Я охотник из рода Хьо…
– Ты просто чудь. – Карл сплюнул. – Обычная чудь с ковырялкой от дворфов. И прав ты только в одном. Их силы против тебя пока не помощники. А вот амулеты на тебя тратить и не стоит, слишком дороги. И так справлюсь.
– Ты мертвец. – пообещал не-человек и шагнул вперед.
– А ты много говоришь.
Чудь не из рода Хьорна скользнул вперед нападающим волком.
Куртка упала с плеч Карла. Руки пошли вперед, соединяясь перед грудью, плотно прижимаясь локоть к локтю, запястье к запястью.
Глаза не-человека вытаращились, острые рога дрогнули, поднимаясь, и…
Змеи-татуировки соприкоснулись, сплелись зелено-черным узором, зашелестели чешуйками, блеснули изумрудами глаз, закраснели раскрытыми пастями.
Мари успела заметить плеснувшее к белоглазой смерти дрожание воздуха, врезавшееся прямо в перекошенное лицо. Брызнуло вдруг появившимися черными брызгами, пахнуло сладким и мерзким.
Все случилось за пару секунд. И Мари никогда не видела ничего страшнее.
Не-человек прямо на глазах истлел и рассыпался позеленевшим прахом.