Боевые маги: несмышлёныши
Шрифт:
На ночь они встали лагерем, растянув палатку и всю ночь караулив. Спала только Ниа, остальные менялись. Энди, закутанный в спальный мешок, дремал, слушая мерное урчание теплого кота, спящего под боком.
А утром… а утром, чуть разошелся холодный липкий туман, они двинулись дальше, наплевав на всех возможных троллей. И шли, снова шли, ели на двух коротких привалах, слушали забористый смех братьев-медвежат, за камнями меряющимися кто выше… в общем, кто выше польет какой-то камень, смахивающий на одноглазого тролля с кустом, растущим из вислого носа. Может, то даже был тролль,
Всю дорогу Ниа не проронила ни слова, и смотрела только вперед, упорно, как машина, шагая через валуны, наледи и россыпи камней. Энди шел следом, понимая, что если еще час… полчаса… и все, упадет и не сможет встать. Ноги казались чугунными.
– Фу… – выдохнула Зубочистка, присев на широкую низкую глыбу, лежавшую боком. – Пришли.
Внизу, у кромки серого ленивого моря с уже хорошо заметными крапинками льда, светились огоньки.
Глава двадцать первая: наконец-то…
Внизу, у кромки серого ленивого моря с уже хорошо заметными крапинками льда, светились огоньки.
— Дошли… – Карл, усмехнувшись, сел прямо на землю, на жесткую умершую траву. Поморщился, держась за бок, видно тянуло болью, травы и зелено-пахучая мазь Кодьяка не помогли.
Дошли? Наверное, хорошо.
Мари, выдохнув, даже не хотела снимать рюкзак, хотелось улечься с ним и спать-спать-спать. И, почему-то, вдруг стало все равно. Дошли? Отлично. Что осталось за спиной? Тысячи километров и миль асфальта, проселков, полей, лесных троп, нагорья, железной дороги и моря. И Лохматый. Вовсе даже не маг, взятый Карлом с собой специально, возможно, что на всякий случай, возможно, для такого же, как Кодьяк, стража Ледяного Замка. Здоровенный рыжий наглец, ставший Мари, как она поняла сейчас, ближе любых других товарищей и друзей, изредка встречающихся в прошлой жизни. Вот ведь…
– Отдыхаем, кадеты. – Карл вытянул ноги – Спуск сложный, хотя кажется легким. Мари?
— Все хорошо, — она сбросила рюкзак, — пойду погуляю, на море посмотрю.
– Не сорвись. – Карл посмотрел на нее серьезно. — Мари…
– Все хорошо.
— Можно, я с тобой? — Роберт, даже не доставший книгу, застенчиво поправил очки.
Мари оглянулась на Анни, но там, как и всегда на привалах и остановках, царили шахматы и Злой. Алекс, закрыв глаза, жевал сухую травинку, лежа на рюкзаке. Зачем они тащили их с собой?! Искра отошла от всех, настойчиво реанимируя плейер, и у нее получалось, тот заряжался сам собой. Снег и Майка, кто бы сомневался, о чем-то шептались. Нет до нее никому дела, совсем… даже Анни.
– Мне все равно, – бросила она, как можно равнодушнее, и пошла за холм, к морю, шумящему у подножья утеса. Может, не пойдет?..
Не угадала. Умник-заумник потащился следом, а зачем? Да и ладно, пусть идет.
Море… вот оно ей нравилось полностью. Такое разное в любом из увиденных трех, и каждый раз прекрасное. Это вот, шелестящее и гудящее волнами, бьющими в гранит скал, казалось по-настоящему холодным, таким, что
Здесь, на длинном неровном обломанном куске скалы рос вереск. Высокий, поющий свою прощально-осеннюю песню. Осень почти ушла, уступая место старшей сестре, такой равнодушно-холодной и строгой. Небо, с самого утра, нависало серо-черным покрывалом, отсюда и до горизонта, ледяное даже на взгляд. Иногда ветер, воющий волком, бросал в лицо редкие огромные снежинки. Но Мари их не стряхивала, пусть их, сами растают…
Где этот? Она оглянулась, сощурившись от целой пригоршни белых обжигающе-холодных сестричек, явно решивших повалить на землю сильнее. Да где же он?..
Роберт стоял у дальнего края, рядом с почти идеально ровным срезом горы. Торчавшей вверх настоящей башней. Отвернувшись от нее, с чем-то колдовал, и, это Мари понимала по малейшим движениям, злился. Что это, вдруг?
Она успела заметить странный прибор, похожий на… да, точно, спутниковый телефон, только крохотный. Но с серьезной толстой трубкой антенны, торчавшей из корпуса. И моргнувшие, так-так, разноцветными огоньками, лампочки. И..
– - Это трекер, – сказал Роберт, не глядя на нее, – следилка. Зря ты решила подойти, надеялся, так и будешь стоять тут, пялиться, как обычно, ровно дура какая-то.
– Что? – Мари не понимала. – Какой трекер, зачем?
– А как мне позвать своих? – поинтересовался он, оборачиваясь и снимая очки, аккуратно сложив, убирая в карман. – Извини.
Первый выпад Мари пропустила, захлебнувшись болью от хлестнувшей огненной плети, прошедшейся по лицу, тут же вспыхнувшему болью. Кожа, разом вздувшись, ссохлась, стягивая даже мускулы лица. Роберт замахнулся еще раз, целясь в шею. Нет уж…
Мари ударила от живота, выбросив обе руки и широко раскрыв ладони. Она давно копила заряд, лишь бы не промахнуться… Почти попала!
Ее невидимый молот ударил в плечо, кроша сустав и кости, откинул Роберта назад, выбив воющую плеть в море. Роберт, закусив губу и не крикнув, отлетел к скале, ударился, опершись целой рукой.
Добить! Она не думала, только знала, что не сможет издали, надо ближе… Вот Мари и шагнула, еще раз, чувствуя, как остатки сил тянут руки вниз, размахнулась… Роберт ударил искалеченной рукой, хлестнув по лицу, задев глаза, до слез и слепоты. Выпад Мари пришелся в пустоту, в камень, разлетевшийся осколками, попавшими ей же в лицо. Она взмахнула рукой, пытаясь хотя бы как-то зацепить… нащупала тонкое и натянувшееся, рванула…
Удар в бок выбил дух, отбросил на скалу. Она проморгалась, смахнув слезы, выставила перед собой руку и еле держась на ногах. И…
– Ты знаешь, когда наступает полярная ночь? – мягко и почти шепотом спросило существо, почти не похожее на Роберта. – Сегодня. И солнца нет, это хорошо-о-о…
Бледное, с черной паутиной сосудов, лицо. Красноватый тонкий ободок глаз вокруг огромных зрачков. Серые змеино-резиновые губы, сейчас распахивающиеся вслед открывающейся пасти с клыками, лезущими через обычные зубы и становящимися все ближе.