Бог Галактики
Шрифт:
В отместку за сбитый мемолет тектотанк выстрелил из донапушки в корабль теров. Словно гигантская кувалда опустилась на небольшой корабль, не предназначенный для ведения боевых действий. От прямого попадания донаснаряда корпус корабля сплющило, словно консервную "ДИМэанку, и из открытого входного люка повалил густой черный дым.
Тер тоже не остался в долгу. Он под прикрытине пострадавшего гвардейца спрятался, как и я, за развалинами. После этого отдал приказание обгоревшему киборгу уничтожить тектотанк. И гвардеец, похожий сейчас уже не на человека, а скорее на человеческий скелет, сделанный из обожженного металла, бросился выполнять
Не знаю, выжили ли в той передряге работорговцы – больше я их никогда не видел, – но если выжили, то, думаю, все произошедшее надолго отбило у них охоту к работорговле. По крайней мере на планете Земля. Я же с тером-наместником и вторым гвардейцем, прикрывавшим нас с тыла, бежал подальше от места боя. Мы уходили молча, никак не комментируя происходящее. Сейчас было не до комментариев. Надо просто выжить. Но сделать это будет нелегко. Особенно мне со скованными руками. Стараясь не думать о том, что теперь мне не избавиться от своих браслетов, кроме как в энерготронной лаборатории и что таких лабораторий наверняка нет на Земле, я бежал вслед за тером. Бежал, перепрыгивая через обугленные останки людей, натыкаясь на обгоревшие остовы машин, огибая завалы разрушенных зданий.
Людей не было видно. Город, еще вчера веселящийся и празднующий Новый год, словно вымер. Мы бежали по широкой заснеженной улице, асфальт которой был весь в оспинах черных воронок. Посреди улицы громоздился обугленный остов тектотанка. Обычные земные танки, также виднелись повсюду. Разрезанные пополам, словно гигантской бритвой, со сплющенными, вмятыми в асфальт от сильного удара корпусами. Войска землян тоже попытались поучаствовать в схватке Краков с руэновцами. Попытались защитить себя от невесть откуда взявшихся врагов. Но что они могли сделать? Как они могли противостоять военной машине более развитых цивилизаций, если один хорошо вооруженный пеший крак может уничтожить дюжину земных танков, прежде чем его хотя бы ранят.
Внезапно за нашими спинами громыхнуло. В спустившейся темноте расцвел алый цветок взрыва. Оглянувшись, я увидел падающий и горящий тектотанк. Гвардеец все-таки выполнил приказ и уничтожил противника, скорее всего включив устройство самоликвидации. Дождавшись, когда тектотанк неосторожно приблизится, он ценою собственной жизни спас на какое-то время жизнь нам, но, судя по всему, ненадолго.
Бежавший рядом со мной гвардеец внезапно замер.
– Хозяин, Тек погиб, – бесстрастно доложил он.
– Знаю, Тук, знаю, – тяжело вздохнул наместник, тоже остановившись.
Он тяжело дышал. Было видно, что подобные пробежки даются ему с трудом.
– Тек выполнил мой приказ. Погиб, но выполнил, – сказал он с болью.
Мне было странно видеть, как тернаместник переживает потерю своего киборга. Все-таки это был лишь механизм, хотя я мог
– Примите мои соболезнования, – вполне серьезно сказал я, – понимаю вас.
Неожиданно мои слова буквально взорвали тера.
– Что вы можете понимать? – тер гневно посмотрел на меня. – Вы, представители цивилизаций, период развития которых даже в сумме всех с вместе взятых не составляет и миллиона лет! Чьи предки лишь вчера лазали по деревьям и до сих пор еще не отделались от этой привычки. Как вы можете понять нас – представителей самой древней и мудрой цивилизации? Цивилизации, от которой произошло большинство народов Галактики, цивилизации, существующей миллиарды лет. И как вы можете понять меня, если даже не знаете, что Тек служил еще моему прадеду. Был верен цивилизации теров тысячи лет. Мы не имеем родителей, поэтому гвардейцы заменяют нам отца и мать, нянек и учителей, друзей и телохранителей. Это не просто машина! Это вообще не машина. Это искусственный разум, способный так же, как люди, как вы, Джаггер, чувствовать и понимать. Но в отличие от людей никогда не предающий своих друзей и хозяев.
Горячо высказавшись, тер неожиданно замолчал. Может, на него нахлынули воспоминания, может, еще что. Я тоже молчал, не зная, что сказать в свое оправдание.
Мы стояли посреди улицы неподалеку от искореженного остова земного танка. Стояли, быть может, слишком открыто, слишком на виду. Вокруг не было ни единой души, и мне вдруг почему-то стало не по себе. Тук внимательно оглядывал окрестности и не замечал ничего подозрительного. Все его сенсоры и датчики молчали, не предвещая угрозы. Он сканировал пустые глазницы выбитых окон и отслеживал все вокруг. Но мне было как-то не по себе. Неведомое предчувствие говорило: "Здесь опасность".
И предчувствие меня не обмануло. Руэновцы появились внезапно, из ниоткуда, так что ни один датчик гвардейца Тука не сработал. РУЭ – это ведь не просто спецслужба. Само ее название говорит о том, что главное направление деятельности этой секретной службы – энергетика. Сверхсекретные энерготехнологии – главное, чем занимается эта служба. Поэтому оперативники РУЭ имеют на вооружении многие недоступные другим спецслужбам технические средства. Иногда они превосходят по степени оснащения всевозможными нейтрализаторами полей и гасителями нейроимпульсов даже всемогущих теров. Так произошло и в этот раз.
Руэновцы застали нас врасплох. Гвардеец не успел еще сообразить, откуда появилась опасность, а его хозяина уже подстрелили. Очередь из гранатомета изрешетила броню тера. Разрывы .гранат подбросили в воздух тело Старшего наместника Земли, и он упал невдалеке от разбитого танка. Гвардеец, стреляя на ходу из винтовки по внезапно ожившим окнам, бросился на помощь своему хозяину. Схватив тера, киборг, прикрывая его своим телом, затащил за остов подбитого танка. Я, перекувырнувшись несколько раз, последовал за ним.
Тер был еще жив, но он умирал. Это было ясно даже неспециалисту. Несмотря на то, что верный гвардеец тут же подключил систему своего жизнеобеспечения к израненному организму хозяина, минуты жизни того были сочтены. Гранаты, пробив броню, взорвались внутри скафандра тера, разорвав его тело на клочки. Казалось невероятным, как он вообще был еще жив. Если бы не верный гвардеец с его системой жизнеобеспечения, то тер давно бы умер.
Чувствуя свою близкую кончину, Тер с большим трудом проговорил: