Бог-Император Дюны

Херберт Фрэнк

— Но я правильно сориентировал ваше внимание, — сказал Лито.

— Говоришь ли Ты нам о том, чтобы не бояться машины? — спросила Луйсеал.

— У вас есть сила разума, — сказан он. — Почему взывать ко мне?

— Но мы не обладаем Твоими силами, — сказана Антеак.

— То есть, вы жалуетесь, что не ощущаете нежной ткани волн времени. Вы не ощущаете моей непрерывности. И вы боитесь простой машины!

— Значит, Ты нам не ответишь, — сказана Антеак.

— Не допускайте ошибку, считая меня не сведущим о способах

и путях вашего Ордена, — сказан он. — Вы живы. Ваши восприятия идеально отрегулированы. Я не сбиваю регулировки, и вам не следует.

— Но икшианцы играют с автоматизацией! — запротестовала Антеак.

— Скромные детальки, конечные кусочки, соединенные один с другим, — согласился он. — Что стоит их остановить, когда они однажды запущены в действие?

Луйсеал отбросила всякую видимость бенеджесссритского самоконтроля, отличный показатель того, что она признает силы Лито. Ее голос стал почти визглив:

— Ты знаешь, чем бахвалятся икшианцы? Что машина будет предсказывать Твои действия!

— С чего бы мне этого страшиться? Чем ближе они ко мне подойдут, тем больше они должны стать моими союзниками. Завоевать меня они не смогут, но я-то могу их завоевать.

Антеак собралась было заговорить, но остановилась, когда Луйсеал коснулась ее руки.

— Ты уже вошел в союз с Иксом? — спросила Луйсеал. — Мы слышали. Ты очень и очень долго беседовал с их новым послом, с этой Хви Нори.

— У меня нет союзников, — ответил он. — Только слуги, ученики и враги.

— И Ты не боишься икшианской машины? — настойчиво спросила Антеак.

— Равнозначен ли автомат сознающему разуму? — спросил он.

Глаза Антеак широко открылись и подернулись дымкой, она ушла в свои жизни-памяти. Лито стало донельзя любопытно, что должно поджидать ее там, какие встречи, среди толпы наследственных жизней, принадлежащих ей.

«Некоторые из наших жизней-памятей являются общими», — подумал он. И Лито ощутил соблазнительность и притягательность мысли о союзе с Преподобными Матерями. Это было бы так знакомо, так поддерживающе… и так смертоносно. Антеак попыталась еще раз его соблазнить. Она сказала:

— Машина не способна предсказывать каждую проблему, важную для людей. В этом разница между рядом последовательных кусочков и нерушимой неразрывностью. У нас есть одно, а машины ограничены другим.

— Ты все еще очень неплохо соображаешь, — сказал Лито.

— Действуй! — сказала Луйсеал. Это была отданная Антеак команда, показавшая, обнажившая с резкой отчетливостью, кто на самом деле верховодит в этой парс — старшая подчиняется младшей.

«Восхитительно», — подумал Лито.

— Разум приспособляется, — сказала Антеак.

«До чего же она скупа на слова», — подумал Лито, скрывая свое веселье.

— Разум творит, — сказал Лито. — Это значит, что вы должны иметь дело с ответами, которые прежде вам на ум не приходили. Вы должны сталкиваться

с новым.

— Такова вероятность икшианской машины, — сказана Антеак.

Это не было вопросом.

— Разве не интересно, — спросил Лито, — что быть превосходной Преподобной Матерью недостаточно?

Его острые чувства уловили приступ страха, сковавший обеих женщин. Разумеется, Видящая Правду!

— Вы правы, что страшитесь меня, — сказал он. Возвысив голос, он сурово вопросил: — Откуда вы знаете, хотя бы, что вы живы?

Как и Монео много раз, они расслышали в его голосе, что неправильный ответ грозит им смертью.

Лито восхитило, как обе женщины взглянули на Монео, прежде чем по очереди ответить.

— Я — зеркало самой себе, — ответила Луйсеал заученный назубок ответ Бене Джессерит, который Лито счел оскорбительным.

— Мне не нужно заранее заготовленных инструментов, чтобы иметь дело с моими человеческими проблемами, — сказала Антеак. — Твой вопрос — это вопрос студента-недоучки!

— Ха, ха, ха! — рассмеялся Лито. — Как бы ты отнеслась к тому, чтобы покинуть Бене Джессерит и примкнуть ко мне?

Ему было видно, как она взвесила и затем мысленно отвергла его предложение, но своего удовольствия она скрыть не смогла.

Лито поглядел на ошарашенную Луйсеал.

— Если что-либо не укладывается в пределы доступных вам мерок, то тогда вы задействуете свой разум, а не автоматику, — сказал он. И подумал: «Эта Луйсеал никогда больше не будет верховодить над старой Антеак».

Луйсеал теперь так разозлилась, что даже не попыталась этого скрыть. Она сказала:

— Ходят слухи, что икшианцы снабжают Тебя машинами, подражающими человеческому мышлению. Если ты о них низкого мнения, то почему…

— Ее не следует выпускать из Дома Соборов без охранницы, — сказал Лито, обращаясь к Антеак. — Она что, боится обращаться к своим жизням-памятям?

Луйсеал побледнела, но промолчала.

Лито посмотрел на нее холодным изучающим взглядом.

— Долгая бессознательная связь наших предков с машинами кое-чему нас научила, разве не так, по-твоему?

Луйсеал только угрюмо на него поглядела, не готовая еще рискнуть жизнью, бросив открытый вызов Богу-Императору.

— Согласишься ли ты, наконец, по крайней мере, что нам знакома притягательность машин? — спросил Лито.

Луйсеал кивнула.

— Хорошо обслуживаемые и ухоженные машины могут быть понадежнее слуги-человека, — сказал Лито. — Мы можем доверять машинам хотя бы в том, что они не будут отвлекаться от обязанностей.

Луйсеал обрела голос.

— Значит ли это, что Ты намерен отменить Бутлерианский запрет на богомерзкие машины?

— Клянусь тебе, — Лито принял ледяной и презрительный тон, — что если ты и дальше будешь проявлять подобную тупость, я прикажу публично тебя казнить. Я не являюсь вашими оракулом!