Бог-Император Дюны
Шрифт:
Глядя на детей, Айдахо задумался, как глубоко спрятанная память об этом событии отпечатается в каждом младенце мужского пола. Они пронесут эту тайну через всю жизнь, это будет воспоминание, потерянное для сознания, но всегда присутствующее, легкой тенью лежащее с этого момента на всем поведении и всех их жизненных реакциях.
Последние из новоприбывших остановились внизу, под Лито, и поглядели на него. Все прочие женщины тоже теперь подняли головы и устремили глаза на Лито.
Айдахо поглядел по сторонам. Облаченные в белое женщины
Лито мягким колыхательным движением опустил передние сегменты на тележку. Он благосклонно поглядел вниз, голос его зазвучал мягко и ласково.
— Я даю вам награду, которую вы заслужили своей верностью и службой. Просите и воздастся вам.
По всему залу многократным эхом разнесся отклик:
— И воздастся!
— То, что мое, то ваше, — сказал Лито.
— То, что мое, то Твое, — вскричали женщины.
— Разделите же теперь со мной безмолвную молитву по моему присутствию во всех вещах, чтобы человечество никогда не могло кончиться, — сказал Лито.
Все, как одна, склонили головы. Женщины в белых одеяниях крепко прижали к себе детей. Глядя на них, Айдахо ощутил безмолвное единство, силу, которая стремилась войти в него и захватить. Он глубоко дышал, широко открыв рот, раздражаясь против чего-то, что ощущалось как физическое вторжение. Его ум отчаянно искал чего-нибудь, за что мог бы зацепиться, чем мог бы заслониться от происходящего.
Эти женщины были армией, степень силы и единства которой Айдахо и не подозревал. Он видел, что понять эту силу он не способен — он мог только наблюдать, признавая ее существование.
Это было то, что создал Лито.
В уме Айдахо зазвучали слова Лито, сказанные при их встрече в Твердыне:
— В мужской армии верность накрепко привязана к самой армии, а не к цивилизации, которая эту армию пестует. Верность женской армии накрепко привязана к ее вождю.
Айдахо поглядел вокруг на видимые доказательства сотворенного Лито, видя проникающую точность этих слов и страшась этой точности.
«Он предлагает мне соучастие в этом», — подумал Айдахо.
Тогдашний ответ на слова Лито сейчас показался Айдахо ребяческим.
— Я не вижу разумной причины, — сказал тогда Айдахо.
— В большинстве своем, люди — создания беспричинные.
— Ни одна армия, мужская или женская, не гарантирует мира! Твоя Империя не является мирной! Ты только…
— Мои Рыбословши познакомили тебя с нашими историческими источниками?
— Да, но я ведь еще и прогулялся по твоему городу, я наблюдал твоих подчиненных. Твои подданные агрессивны!
— Вот видишь, Данкан? Мир поощряет агрессивность.
— А ты говоришь, что твоя Золотая Тропа…
— Это
— Ты говоришь загадками!
— Я говорю сконцентрированными наблюдениями, которые рассказывают мне, что миролюбивая поза — это поза побежденного. Это поза жертвы. Жертвы накликают на себя агрессию.
— Твое чертово насильственное спокойствие! Что оно приносит хорошего?
— Если нет врага, враг должен быть изобретен. Военная машина, которой отказывают во внешней мишени, всегда обращается против своих собственных граждан.
— В чем твоя игра?
— Я видоизменяю и смиряю человеческую страсть воевать.
— Люди не хотят войны.
— Они хотят хаоса. Война является наиболее легкодоступной формой хаоса.
— Я ни во что не верю! Ты играешь свою собственную опасную игру.
— В очень опасную. Я обращаюсь к самым древним источникам человеческого поведения, чтобы изменить их направление. Опасность в том, что я могу подавить силы человеческого выживания. Но, уверяю тебя, Золотая Тропа сохраняется.
— Ты не подавил противоречий!
— Я рассеиваю скопление энергии в одном месте и направляю ее в другое место. То, что не можешь подчинить, превращаешь в источник энергии.
— Что удерживает твою женскую армию от того, чтобы совершить переворот?
— Я их вождь.
Глядя на скопление женщин в этом огромном зале, Айдахо не мог отрицать, что женщины беспрекословно верят своему вождю. Он видел также, что частично их преклонение обращено на его собственную персону. Искушение так его и притягивало — все, чего он ни захочет от них… чего ни захочет! Потенциальная сила толпы в огромном зале обладала взрывными свойствами. Осознание этого заставило его глубже вдуматься в сказанное Лито.
Лито говорил что-то о взрывающемся насилии. Как раз вид безмолвно молящихся женщин и воскресил в памяти Айдахо слова Лито:
— Мужчины уязвимы для классовых пристрастий. Они творят разделенное на слои общество. Такое общество является открытым приглашением к насилию. Оно не распадается на части. Оно взрывается.
— Женщины никогда этого не делают?
— Нет, если только они не находятся почти в полном подчинении мужчин, или не действуют по внушенной им модели мужского поведения.
— Не могут быть два пола настолько различны!
— И все же, так и есть. Женщины сплачиваются на основе своего пола, и эта основа превосходит и классы, и касты. Вот почему я позволяю моим женщинам держать бразды правления.
Айдахо был вынужден согласиться, что эти молящиеся женщины оправдывают слова Лито.
«Какую часть этой силы он передаст в мои руки?»
Искушение было чудовищным! Айдахо обнаружил, что оно заставляет его трепетать. С леденящей резкостью он понял, что в этом и есть несомненный умысел Лито — «Подвергнуть меня искушению!»