Бог из глины
Шрифт:
Мороз усилился. Ветер норовил забраться под пальто. Сергей упрямо шел вперед, думая о традиционном застолье и красавице елке, которую они весело наряжали целый час, перекидываясь шутками. Снега почти не было. Всю неделю до Нового Года температура не опускалась ниже нуля, и только вчера, ударили холода, превратив дороги в идеальную гладкую поверхность.
Вот, наконец, вдалеке показалась громада многоэтажки. Сергей прибавил шаг. Еще минут пять ходу, и он на месте.
Колокольчики зазвонили в голове, сбивая с толку, заставляя вздрагивать от
(Колодец! Твою мать, ну, конечно же, это колодец. Гребаная дырка в земле, в которой сейчас находишься ты, словно червячок в своей норке.)
Сергей осторожно вздохнул. Теперь самое главное выбраться отсюда. Не хватало еще замерзнуть стоя, как оловянный солдатик, в этом, чертовом, колодце. Слава богу, остался жив, могло быть и хуже. Сломанные ребра — ерунда, куда больше его тревожила левая нога, которая с каждой минутой все больше немела, наливаясь тупой, свинцовой тяжестью. Черт, еще подбородок. Хорошо, шею не сломал, или спину.
Ну, парень, давай, пока не замерз. Вылезай, как хочешь! Но почему так больно?
Интересно, сколько он уже здесь торчит?
— Помогите! Помогите! Кто-нибудь…
Каждое слово вырывало кусок реальности. Кладка перед глазами поплыла в сторону. Сергей почувствовал, как тело становится невесомым, взмывает вверх. Черт, только не это!
— Помогите! — Хриплый шелест, вместо крика, и ребра хрустят в груди.
Сергей на секунду закрыл глаза. Что-то он упустил. Мелочь, которая не давал покоя. Точно! Странный предмет, который так неприятно давит в поясницу. Ведь в колодце должны быть скобы, чтобы можно было выбраться наверх.
От острых спазм перехватывало дыхание. Сергей сумел повернуться на бок.
Скобы оказались на месте — вделанные в кирпичную стенку колодца, они вели наверх, маленькими стальными островками спасения. Сергей ухватился за нижнюю, после чего потерял сознание.
Снова крик. Звонкая пощечина. Напрасная попытка сфокусировать взгляд. Прыгающие перед глазами пятна. Так, только не падать.
— А я тебе повторяю — мне надоели твои бесконечные друзья!
— Ты пошел в магазин утром. Сейчас вечер. Ты посмотри на себя! Ты же, как свинья…
— Надь, ну я, правда…
Слезы в подушку, сигарета на кухне. Тупое похмелье утром, и стыд, заставляющий отворачивать глаза. Жена, которая смотрит на тебя, как на главную ошибку своей жизни.
Снова обещания. Уговоры. Слезы, поцелуи. До следующего "друга".
— Я буду лечиться, обещаю…
Плыть по течению, отдавшись безмятежным волнам реки. Расслабиться, позволив течению затянуть тебя…
Воля, сжатая в кулак. Первая рюмка за полгода. Рвота, выворачивающая на изнанку…
Глубина, тьма холода и равнодушия. И маленькая искорка надежды. Робкое желание. Простое, человеческое желание…
Жить!
Два
Привет малыш!
Сергей ухватился рукой за скобу, и перенес вес тела на руки. Осторожно поджал больную ногу, заметив с тревогой, что боль ширится, захватывая нижнюю часть туловища. Светлый круг неба издевался, маня своей недоступной близостью. Сергей вздохнул, закрыл глаза, и рывком повернулся лицом к торчащей скобе.
Тьма…
(Сереженька! Привет, надеюсь, ты скучал без меня?)
Скрип дверцы, царапанье когтей. Таких острых и беспощадных. Одеяло не спасет. Но это единственная преграда между сжавшимся в испуганный комок Сережкой и тварью с огромными красными глазами, которые словно прожекторы светят в темноте, разыскивая цель. Сейчас они его найдут…
Мы славно пообедаем — напевает ОНО. — И славно отдохнем. Ох, поваляюсь в детских косточках. Они такие сочные, сахарные…
— Мама! Мама…
Шаги, свет, ласковые руки и шепот.
— Все хорошо, малыш. Все хорошо.
И неясный шум на кухне. Удар по столу, звон падающих кастрюль.
— Не бойся, это папа пришел. Ложись, спи…
Темнота в спальне. Одеяло, наброшенное на голову. Сережка лежит на кровати, прислушиваясь к разговору родителей
— Ты опять пил!
— Да пил! Имею право, наконец!
Очередной удар по столу.
— И вообще, кто в доме хозяин, а?
Голоса становятся громче, ссорятся. Удар, мама плачет. Сережка накрывается одеялом с головой, глотая слезы. Тихий скрип дверцы словно глушит все остальные звуки. Отвратительные лапы противно шлепают по полу, приближаясь, все ближе.
— Мама, мамочка — шепчет Сережка. Сегодня он не будет кричать…
Холодный металл обжег руку. Сергей посмотрел верх. Вторая скоба была на уровне глаз. Чуть выше в стену были вделаны еще две. Расстояние между скобами небольшое. Для здорового парня его возраста пустяковая задача — выбраться наружу. Вот только как это сделать с поломанной ногой и раздавленной грудью.
На руке пискнули часы. Четвертинка после полуночи…
— С новым Годом — произнес вслух Сергей.
Интересно, черт возьми, почему до сих пор никто не его не хватился. Новый Год давно прошел, а он торчит в этом колодце.
— А ты как думаешь? — тут же услужливо прошептал чей-то голос.
— Кто здесь? — Сергей испуганно повернул голову, и тут же пожалел об этом. Что-то треснуло и в голове вспыхнул огромный экран телевизора.
Угрюмые лица родственничков, нерешительно откупоривающих шампанское. Часы на весь экран. Надежда сидит в кресле, и тихонько плачет, отвернувшись в сторону.
— Ну, где же Сережа? — беспомощно спрашивает она.
— Встретил старого друга! — В сердцах бросает теща, накладывая в тарелку оливье — ждите к утру!