Бог из клетки
Шрифт:
– Надо было, но я не хотела… не знаю, не хотела показать Дэю, где живу и… И с кем. Но он не хотел отпускать, а я…
– Ладно, ладно тебе, всё с тобой ясно. Иди-ка сюда, дай хоть посмотрю, что там у тебя.
Марбл принялась осторожно развязывать платок. Покачала головой, увидев уродливые полосы с запёкшейся кровью.
– Это что за зверь с тобой так?
– Не зверь, – ответила Талла. – Бог.
И она пересказала подруге всё, что случилось в парке. Говоря, смотрела в лицо Марбл, и оно неуловимо менялось от настороженности до удивления, а иногда Талла и вовсе не могла разобрать его выражения. Будто облегчение
– Значит, Ярен…
– Да. Тебе разве жаль? Он ведь хотел…
Талла ойкнула, когда Марбл прошлась по её коже мокрой тряпицей. Хотя теперь, когда кто-то со знанием дела заботился о руке, та стала болеть будто бы меньше.
– У нас всё непросто было, – сказала Марбл. – Сейчас мы разругались, но были и близки. Я думала, что спустя время мы снова могли бы… Что ж, теперь уже не важно. А я ему говорила, чтоб был осторожнее…
– Значит, он давно этим занимается? И ты знала?
Марбл невыразительно дёрнула плечом и достала из-под прилавка отрез ткани.
– Давай-ка я перевяжу, да надо уже к делу вернуться. Мне жаль, что произошло с тобой и с Яреном.
Она отвернулась к покупателям, уже толпившимся около прилавка. Талла потрогала предплечье под тканью. Наверное, останутся шрамы… И что теперь делать с платьем? В чём она пойдёт во дворец? Какие глупые мысли.
– Торговка богами! – яростный выкрик откуда-то сзади.
Талла метнулась к Марбл. Голос другой, но интонации – те же. Гневные, требовательные, как у бушующей над парком Вестницы. У прилавка с аккуратно выложенными амулетами и оберегами стоял человек, ещё двое позади него пробивали себе путь в толпе. Талла без труда узнала эти простые одежды, эти кулоны в виде фигурок в клетках – жрецы. Те единственные, кто должен был стать её союзниками. Они почему-то вызывали страх. Звериными позами, напором, будто готовы были броситься и растерзать. Марбл лишь сложила руки на груди:
– Если не покупаете, проходите, нечего другим обзор загораживать.
Жрецы не ушли. Облепили прилавок, точно тигры, перед которыми за хлипкой преградой лежал кусок мяса. Ярмарочные зеваки отступили, не желая ввязываться.
– Может, позвать стражу? – шепнула Талла.
– Ещё не хватало! – в полный голос ответила Марбл и продолжила, обращаясь к жрецам: – Чего вам, пожертвований подкинуть?
Талла помнила, что подруга говорила о беззубости, бессилии… У неё были все причины не бояться этих людей, но сейчас… Они выглядели решительными. Они выглядели злыми.
– Позовите стражу, – крикнула Талла в толпу.
И плевать, что Марбл не хотела. Сегодня пострадало слишком много людей. Эхо её просьбы раскатилось по ярмарке, но страж не вырос из-под земли и, наверняка, появится ещё нескоро. Что жрецы успеют? Они не испугались её выкрика, как Талла надеялась. Надвинулись на них с Марбл.
– Ты продаёшь богов! Ни ты, ни кто-то другой не имеет права на части бога!
Лёгкий толчок в ребро прилавка. Почему жрецы переменились, решили действовать? Из-за освободившейся Вестницы? Но ведь и перед праздником они… То предупреждение! Которого Талла ослушалась и едва не поплатилась за это жизнью. Неужели это всё они? Не могла же Вестница сама после стольких веков…
Кулак грохотнул по прилавку. Прочное дерево и опоры выдержали, но амулеты и фигурки высоко подпрыгнули. Что-то звякнуло о камни мостовой.
Другой жрец попытался опрокинуть прилавок, Марбл изо всех сил упёрлась в него руками с другого конца, но товары покатились, как по горке, ссыпаясь ей под ноги. Талла принялась подбирать. Быстро хватать горстями, чтобы сверху их не накрыло досками. Рук не хватало. А Марбл не хватало силы против мужчины. Прилавок повалился, придавив нежный амулет из совиных перьев, затрещали диковинные раковины, нанизанные на шнурок… Талла стиснула пальцы и с трудом заставила себя разжать, чтобы не повредить то немногое, что удалось спасти.
– Прекратите!
Никто не слушал. Жрецы и Марбл кричали, люди толклись вокруг. Талла хваталась за выступы и рельефы амулетов под пальцами. Перебирала, точно чётки. Только бы жрецы ушли, только бы ушли! Чтоб больше никогда, никогда их не видеть.
Кто-то расталкивал толпу. Нарастающий шепоток: “Стража, стража”... Когда он коснулся жрецов, те закрутили головами, кинулись в стороны, врезаясь в людское кольцо. Будто их и не было. Кто-то бросился за одним, наверное страж, но только один. А остальные? Неужели не поймают?.. Но Талла поняла, что ей безразлично. Просто хорошо, что они ушли. Никогда, ни за что она не придёт к этим людям добровольно!
Марбл уже объясняла стражнику, что стряслось, указывала рукой на разваленный по мостовой товар. Тот кивал. Непоколебимо спокойно… Наверняка такое случается не в первый и не в последний раз.
– Мы всё починим, я помогу! – затараторила Талла, показывая спасённые вещицы.
– Ладно, милочка, не смертельно. Пойдём-ка лучше домой? Сегодня я вряд ли ещё что-то продам…
Вместе они быстро попрятали уцелевшие амулеты в сумки, свернули лёгкую палатку и не без труда пробрались к дороге через шумную ярмарку, равнодушную к чужому горю.
– Ты очень смелая, – сказала Талла, глядя, как спокойно, гордо задрав подбородок, Марбл шагала к повозкам, ожидающим пассажиров. – Неужели жрецы совсем тебя не напугали? Их ведь было трое, и они сильнее.
– Напугали? Вот ещё. Что они мне сделают-то?
– Ну, выглядели они так, будто что-нибудь могли. Уж точно хотели. Мне вот было страшно.
– Знаешь, милая, я уже давно не боюсь, – Марбл забросила вещи в повозку. – Легко не бояться, когда знаешь, что так или иначе скоро всё закончится. А ты бойся, бояться полезно для жизни.
Пока они рассаживались, Талла думала, каково это – знать, что вот-вот умрёшь? Когда она крала глаз, то понимала, что может погибнуть. Но это ведь не то же самое? Как кто-то вообще может знать такое наверняка? Повозку затрясло по мостовой, город неторопливо поплыл мимо.
– Марбл, скажи, ты ведь это выдумала, дурачишь меня, да? Разве кто-нибудь – молодой, здоровый, как ты – может всерьёз считать, что не доживёт до старости?
– Может, если предсказано. Ладно уж, девочка, ты ведь теперь не угомонишься, пока не узнаешь, так? Однажды ко мне попала одна особая вещица. Редкая – если бы продала, могла много за неё выручить, но я решила, что такие попадаются раз в жизни. Продать ещё много всего успею, а вот узнать взаправдашнюю судьбу… Эх, сейчас бы, наверное, продала, а тогда была такая же восторженная, как ты. Ну и доигралась. Узнала, что будет и любовь, и чудеса вокруг меня, но проживу совсем мало.