Бог из клетки
Шрифт:
Как они перешли от разговора про жрецов к этому? Как? Всё разумное, что оставалось в ней, твердило, что нужно прекратить, но сердце, до краёв заполненное преданностью маме, выкрикнуло:
– Он не любил, а хотел ей обладать!
Итер только усмехнулся, будто Талла была ребёнком, сказавшим ужасную нелепость.
– Твой отец и так уже ей обладал. Даже больше, чем женщиной, он обладал ей, как вещью, пока она оставалась рабыней.
– В Соланире законной жене ничем не легче! Он мог ударить её, держать взаперти. Муж – такой же хозяин.
– Если она так
Талла много чего хотела ответить, с языка рвались тысячи фраз, доказательств и обвинений, но она только пребольно сжала собственное запястье, будто так могла удержать себя. Нельзя, нельзя, так много слов – то же самое, что ни одного. Ей следует самой обдумать и разобраться, где Итер прав, а где нет. Раз уж смог так глубоко и больно кольнуть, значит, в чём-то точно не ошибся.
– Ладно, – медленно выдохнув, произнесла она. – Ты не желаешь помощи от жрецов, но я нашла хоть какой-то способ. А ты? Что ты тогда предлагаешь делать?
Он ответил удивительно спокойно, даже его поза перестала звенеть напряжением:
– У меня теперь есть сила проникнуть во дворец, мы сможем забрать глаз незаметно. Тебе просто надо узнать, где он, и когда будет под меньшим присмотром.
– Может, мне стоит представиться Великому? Вдруг захочет взять меня в жёны. Или рабыни – невелика же разница, так легко перескочить из одного положения в другое!
Замолчи, замолчи, замолчи! Отчего же так и тянет задевать его, когда на самом-то деле хочется совсем другого… Но обида уже выскочила загнившей занозой.
– Может и стоит, – Итер не улыбался, но почему-то и не сердился на излившийся яд. – Ты решила, что мне не следует выходить в город, что справишься сама. Давай, справляйся.
Обида, что бог взвалил всё на неё одну, дико и причудливо перемешивалась с гордостью – верит, что она справится! Но как ей узнать? Может, собственная шутка не так уж глупа? Нет, конечно, спрашивать у самого Великого нелепо, но ведь она уже думала про Дэя… В конце концов, Талла не собиралась просить его красть ради неё или делать что-то ужасное. Просто узнать в разговоре... Не он ли молил о встрече?
Собственные размышления захотелось кинуть в таз к грязному белью и хорошенько отстирать. Но разве имеет она право просто так отказываться от шанса? Хотя бы проложить тропинку к нему, если не появится других способов?
– Справлюсь.
– Я знаю.
Два таких простых слова, но смешанные с уверенным взглядом единственного глаза, пусть и тёмного, окрылили вернее, чем смог бы целый миллион комплиментов про платье.
– И прошу, – сказала Талла, стараясь, чтобы растёкшийся по телу мёд не подсластил голос, – не говори больше плохого про мою маму. Быть может, она права и не во всём, но без неё никто в целом мире так и не решился бы освободить одного из вас.
– Думаю,
– Наверное, – вздохнула она. – Надо сходить, попросить хозяйку, чтобы дала мне новое бельё и заплатить за старое… пропавшее.
– Не вздыхай, твоё платье точно стоило дороже парочки простыней.
– Я и не вздыхаю, то есть, не поэтому я вздыхаю! Ох…
Под насмешливое фырканье Итера, Талла выбежала из комнаты. Ну почему он всегда такой? Такой… Неудобный!
Она слетала вниз, сбивчиво соврала старой женщине о нелепой случайности, произошедшей с её покрывалом и простынями. Сразу же возвращаться назад не хотелось, и Талла приблизилась к комнате Марбл.
За дверью было тихо, только изредка что-то едва слышно похрустывало и щёлкало. Марбл явно не принимала гостей, но и не спала, а потому Талла постучалась и сразу же вошла. Торговка сидела за приставленным к окну столом, заваленном ленточками, шнурами, кусочками дерева, разноцветными перьями и всевозможными бусинками. В её руках лежало деревянное кольцо, на которое Марбл наматывала простую бечёвку.
– Ой, я не хотела помешать, прости, – испуганно пробормотала Талла. – Давай я попозже зайду?
– Ничего-ничего, дорогая, иди сюда.
Талла улыбнулась и неуверенно шагнула к ней. Казалось, если двигаться слишком быстро, напуганный её вторжением воздух разметает невесомые детальки мозаики, выложенной на поверхности стола. Марбл ободряюще улыбнулась и, не глядя, захлопнула крышку деревянной шкатулки. Такой знакомой, такой загадочной. О которой Талла не вспоминала с самой Хоолы. Она успела только мельком зацепить там какие-то крошки, волокна. Вроде бы совсем ничего интересного, так зачем Марбл решила прятать содержимое? Талла тоже ей улыбнулась.
– Что ты делаешь?
– Амулеты, талисманы… Ты же видела, чем я торгую?
– Значит, ты их сама?.. – Талла протянула руку к деревянному полумесяцу, но тут же отдёрнула. Вдруг нельзя?
Тогда, на рынке Соланира, она уже думала, что торговка – колдунья, но, познакомившись с Марбл, почему-то совсем об этом забыла. Колдуньи ей всегла представлялись таинственными немногословными старухами со злыми глазами. Словоохотливая и непосредственная Марбл совсем на них не походила.
– А что? Разочарована? – усмехнулась она.
– Скорее очарована, – отозвалась Талла, и была награждена кошачьей улыбкой. – Нет, правда, я просто впервые это вижу, и не ожидала. Ну и ты… Ты слишком…
– Простая?
– Нет! Красивая.
Теперь уже Марбл смеялась, и Талла – вслед за ней.
– Тебе ещё многое надо узнать о людях… – сказала она, отодвигая второй стул. – Я сюда не отдыхать приехала, продам, сколько выйдет, пока идёт ярмарка, а потом поеду дальше. Хочешь мне помочь?
– Конечно!
Марбл отдала ей деревянное кольцо, веля закончить обмотку, сама же подобрала несколько тонких лент и принялась сплетать их между собой. На середине работы она бережно, будто держала в руках крылышко стрекозы, вплела в получившийся шнур какой-то невзрачный лоскуток.