Бог Кальмар
Шрифт:
– Так-так, мои ворчуны, а что это у нас здесь такое? – спросил долговязый юнец с привязанным к голове стильным, кожаным гульфиком.
– Горные монахи! – хохотнул толстый подросток с золотым кольцом в носу. – Вот потеха!
– А, это те, что приговорены к смерти, – улыбнулся вожак; демонстрируя выщербленные почерневшие зубы. – Для любого, кто их найдет.
Щеголяющий парой рогов паренек взмахнул короткой веревкой и принялся связывать петлю.
– Так давайте позабавимся, – предложил он, портя эффект зловещего, в принципе, предложения еще не вполне половозрелым писком.
Приведенный в полнейшее
– Как думаете, сэр?
– Нет смысла смотреть в зубы дареному коню, юноша, – пожал плечами профессор.
– Есть какая-либо вероятность, что они могут быть поклонниками Бога Кальмара?
– Крайне малая. Даже Уильям Оуэн не дошел бы до такого отчаяния, чтобы вербовать на службу этих трусов.
– Согласен, – промолвил лорд, хрустнув костяшками пальцев. – Но только оглушить, правильно?
– Это было бы благоразумно, – согласился проф. Эйнштейн. – Ни к чему поднимать на ноги всю местную полицию.
Шайка к этому времени уже в замешательстве переглядывалась, и вперед выступил крепкий рыжий малый в аляповатом радужном жилете.
– Эй, там, – грубо обратился он к исследователям. – Разве вы не горные монахи?
– Нет, – уведомил его проф. Эйнштейн, извлекая боло. Раскрутив его до свиста, он прицелился и отправил самодельное оружие в полет.
Переплетающиеся веревки поймали троих членов шайки, а вращающиеся камни отправили еще одного в нокаут. Так как для надлежащего броска с возвратом во дворе не хватало места, Карстерс метнул бумеранг прямо в гущу шайки, сшибив с ног еще двоих. Затем английский лорд вошел в стенающую группу с голыми кулаками, и бой закончился, даже не успев толком начаться.
После того как Эйнштейн с Карстерсом связали подростков лианами из своей состряпанной в джунглях одежды, они отошли к поилке и попытались хоть немного отмыться от фруктовых соков. Это привело к тому, что кожа обоих приобрела слегка зеленоватый оттенок, с чем они бодро смирились, сочтя дополнительной маскировкой. Засунув свои самодельные наряды в пустую бочку, они донага раздели всю шайку и принялись надевать на себя то, что налезало.
– Что не так, юноша? – спросил профессор, с трудом натягивая пару сапог. – Переживаете из-за этого ограбления?
– Только не из-за таких, как эта шваль, – презрительно фыркнул лорд Карстерс. – На самом деле я пытаюсь вспомнить подходящую цитату.
– «Красть у воров – не преступление, – любезно подсказал профессор, – а всего лишь шутка».
– А, да, – улыбнулся Карстерс, пытаясь влезть в самые большие панталоны, какие только нашлись. – Сервантес, «Дон Кихот».
– Правда? А я всегда думал, что это сказал королевский налоговый инспектор. Как интересно.
Когда они закончили облачение, Эйнштейн оказался одетым в сапоги и штаны из синей кожи, хлопчатобумажную рубашку и тот самый жилет радужной расцветки. К счастью, лорду Карстерсу тоже удалось найти пару достаточно больших сапог, но самые большие штаны обтягивали его самым тревожным образом, и ни одну из рубашек никак не получалось застегнуть полностью.
– Оставьте рубашку расстегнутой до талии и перекиньте ремень через плечо, – предложил Эйнштейн, заткнув за пояс отнятый нож. – Это придаст симпатичный пиратский вид.
Словно внемля словам
– Сколько у нас теперь денег? – спросил лорд, снова переходя к делу.
Вынув из кармана горсть монет, профессор позвенел ими на ладони.
– Двадцать медяков, две оловяшки и один серебреник. И, судя по сбору у городских ворот, это весьма немного. Для покупки чего-то полезного нам понадобится куда больше.
– Пожалуй. Ну, хорошо, значит, сперва мы должны раздобыть дополнительные средства, – заключил лорд, расчесывая пятерней влажные волосы. – А для этого нам нужен бар.
– Бар?
– Бар, салун, таверна, пивная, – перечислил, пожав плечами, Карстерс. – Нам отлично подойдет любое подобное заведение.
– Не время сейчас пить, юноша, – осуждающе погрозил лорду пальцем проф. Эйнштейн.
– Все верно, сэр. Однако я думаю, что таверна самое подходящее место, где можно устроить настоящую драку, – объяснил лорд, сжимая и разжимая массивные кулаки.
– О да, конечно, – ответил профессор, доблестно пытаясь скрыть полнейшее непонимание.
19
Выйдя со двора на улицу, Эйнштейн с Карстерсом увидели, что на безымянный город уже надвигалась ночь. На лиловом небе появлялись незнакомые созвездия, а на всех уличных углах начинали загораться фонари. Но вместо мерцающего газового света Лондона на бамбуковых столбах торчали стеклянные шары величиной с арбуз, заполненные стайками крошечных переливающихся всеми цветами радуги рыбок. Проходя мимо, спутники слышали доносящееся словно откуда-то издалека негромкое бульканье.
Суетящиеся толпы большей частью исчезли, и зевающие купцы закрывали ставни своих лавок, в то время как сонные уличные торговцы увозили свои тележки. А в темноте проплывали счастливые лица, озаряемые мягким красноватым светом курительных трубок. Городские ворота закрыли, следы учиненных днем разрушений убрали, и город сделался мирным морем ничем не нарушаемого спокойствия.
Неторопливо шагая по мостовой, профессор слегка ткнул лорда Карстерса локтем в бок и показал на одно здание. Это была довольно обшарпанная двухэтажная постройка из кирпича, с льющимся из окон дымчатым светом и многоголосым смехом, доносящимся из распахивающихся в обе стороны двустворчатых дверей. Снаружи имелась деревянная вывеска в виде ведра со светящимися буквами, которые под взглядами исследователей вдруг потекли и преобразились в надпись на английском: «Пиворама Большого Боба»
– Как насчет этой? – спросил проф. Эйнштейн, делая жест ладонью.
Лорд Карстерс задумчиво потер свою волевую челюсть.
– Приемлема, но не идеальна.
Как раз в этот момент из окна, которое будто взорвалось, вылетело тело и грохнулось на мостовую. С хрустящим шорохом, рассыпавшиеся осколки соединились в воздухе между собой, затем их внезапно засосало обратно, и совершенно целое стекло заняло свое прежнее месте в оконном проеме. Скатившийся в канаву пьяный пробормотал какое-то ругательство, устроился поудобнее и захрапел.