Бог моря на востоке, океан на западе
Шрифт:
Но всё оказалось безуспешно. Сёрью делал лишь то, что хотел. Он был императором, и никто не мог заставить его вести себя по-другому. Его ближайшие советники стали инструментами в его руках. Сюко и Итан входили в его ближайшее окружение, но чтобы они ни говорили, им не удавалось заставить его делать то, что приходилось ему не по душе.
Вплоть до сегодняшнего дня, сколько советов и предостережений Рокуты было проигноривано? Обладая высочайшими полномочиями, император олицетворял государственную власть. Когда он задавался какой-то целью,
Рокута глубоко, протяжно вздохнул:
– Если я пообещаю передать ваши доклады императору и умолять его о снисходительности, вы отпустите меня?
Ацую склонился ещё ниже к полу:
– Увы, я приношу Тайхо свои извинения, но у нас нет другого выбора, кроме как побеспокоить его немного дольше.
– Иными словами, вы продержите меня в заложниках, пока император не относётся к этому со всей ответственностью?
– Мне очень жаль.
– Я понимаю.
Ацую поднял голову с удивлённым выражением лица.
– Конечно. Вы разумно изъясняетесь. И хотя методы, к которым вы прибегаете, переходят все границы, возможно, иного способа заставить этого глупца слушать не существует. Поэтому сейчас я вынужден положиться на ваше содействие.
С выражением искренней благодарности, Ацую снова низко поклонился:
– Я на самом деле очень признателен.
– Конечно, – пробормотал про себя Рокута. Он обратился к Коя, стоявшему позади Ацую: – Так это и есть твой господин?
На что Коя лишь улыбнулся.
Глава 12
Рокуту отвели вглубь замка, в помещение глубоко под вершиной. Где-то у основания горы Рёан открылась дверь и показалась женщина, стоявшая по другую сторону от металлических решёток.
– Тайхо…
– Риби.
Риби была императорским наместником, отправленным в провинцию Ген. Наместник исполнял обязанности смотрителя над провинциальным лордом и в то же время подчинялся непосредственно императору. Обладая полномочиями провинциального лорда и премьер-министра, чьи права были ограничены, наместник удерживал истинные бразды правления в качестве действующего генерал-губернатора.
За исключением провинции Сей, где провинциальным лордом служил Рокута, наместники и их служащие были направлены в восемь остальных провинций. Наряду с Итаном, Сюко, Сейсю и их подчинёнными, они составляли костяк доверенных лиц Сёрью среди его наименее благовидных подданных.
Железные решётки подняли. Коя сопроводил Рокуту внутрь помещения.
Тайхо вздохнул:
– Риби, и тебя тоже схватили. Похоже, что ищейкам Сёрью указали на их конуру.
– Как и Тайхо.
– Что ж, придётся с этим смириться. Как ни посмотри, а Сёрью это заслужил.
– Ты же это не серьёзно!
– Если ничего не воспринимать всерьёз, то не стоит удивляться, когда дело принимает дурной оборот.
Риби сказала Коя:
– Тебе нужно обращаться с Тайхо подобающе.
Коя ухмыльнулся:
–
– Да, я уже это понял.
– Подойди.
Коя жестом указал на себя и Рокута исполнил его просьбу. Коя достал из кармана катушку красных ниток и белый камешек, после чего придавил камень ко лбу Рокуты.
– Перестань.
– Потерпи чуть-чуть. Не забывай о ребёнке.
Рокута взглянул на йома, сидевшего у входа подземной тюрьмы. Зверь насмешливо раскрыл рот, позволяя увидеть крошечную руку ребёнка.
– Я не сопротивляюсь, но мне не нравится то, что ты делаешь.
– Это всё из-за твоего рога. Его нужно запечатать. Иначе твои сиреи воспользуются малейшей брешью в нашей защите.
По своей природе Рокута не был человеком. За счёт силы воли он мог обратиться в истинную форму. В облике единорога посреди его лба находился рог, который, как поговаривали, служил источником силы кирина. В человеческом обличии, ему было весьма неприятно, когда прикасались в этом месте.
Запечатанный рог ограничивал силу кирина, особенно в случае призыва и повелевания сиреем.
– Это действительно неприятно. Даже не просто неприятно, а скорее отвратительно.
Рокута неохотно поднял голову. Это место будто выступающий обнажённый нерв, столь чувствительное, что любое касание вызывало боль. Когда прохладный камень и нить соединились, ему потребовалось всё самообладание, чтобы справиться с врождённым рефлексом, вынуждавшим его бороться или бежать.
– Больно. Эта боль пронзает меня до желудка.
– Просто потерпи.
Коя обвязал нить вокруг камня, чтобы зафиксировать его положение. Закрепив нить на голове у Рокуты, он прошептал заклинание на узел. Неожиданно боль утихла, сменившись чувством пустоты.
– Всё ещё больно?
– Нет. Но ощущения смешанные.
– Ты не сможешь призвать своего сирея или превратиться в кирина, а это значит, ты не сможешь летать. Не пытайся взобраться ни на какие возвышенности.
Коя улыбнулся и повернулся к йома. Он слегка похлопал его, и зверь раскрыл клюв. Ребёнок всё ещё лежал на его красном языке. Коя продел красную нить вокруг шеи ребёнка и завязал её слабым узлом. Он прочёл ещё одно заклинание, и свободные концы нити отпали.
– Это называется «красная линия». Разрежешь нить, и она обезглавит ребёнка.
– А ты не слишком далеко заходишь? Я же сказал, что не собираюсь убегать.
– И я говорил тебе: в данный момент ты наш узник, и обращение будет соответствующим, – он кивнул в сторону Риби: – Она тоже связана.
Рокута посмотрел на Риби. Похожий белый камень был закреплён на её голове при помощи красной нити. Правительственные чиновники её ранга числились в регистре Бессмертных и не старели. Когда человек становился жрецом, у него открывался «третий глаз», невидимый для внешнего мира, но представлявший собой своего рода дополнительный орган.