Шрифт:
Все знают о трагических событиях, произошедших в храме Апостола Фомы на Кантемировской в ночь с 19 на 20 ноября. В храме неизвестным злодеем был расстрелян мой муж, священник Даниил Сысоев. Его убили за проповедь христианства, за обращение ко Христу инославных. Милостью Божией он удостоился прекрасной, мученической кончины, о которой мечтал, так как всем сердцем любил Господа нашего Иисуса Христа.
Этот роман был задуман задолго до убийства. На момент его смерти роман был написан почти полностью. Первым читателем и рецензентом стал мой супруг -
Удивительно то, что в романе оказались, можно сказать, косвенные пророчества. Например, описание могилы старца - замерзшие и заснеженные розы, деревянный крест с крышей домиком, деревья с побитыми морозом яблоками - оказалось точным описанием могилы моего мужа. А еще подробное описание расстрела мученика за Христа: выстрел в затылок, падение лицом вниз и все то, что чувствует его душа. Удивительно, но это факт.
В основе романа - реальные события, очень многие эпизоды взяты из жизни. Это приключенческая драма, в книге есть любовь и ненависть к человеку, любовь и ненависть к Богу, предательство и отречение.
Бог не проходит мимо - вот главная идея книги. Промысел Божий - в судьбах людей. Что бы мы ни делали, куда бы ни спешили, как бы ни забывали Бога, Он рядом и никогда не проходит мимо, особенно если мы Его просим. Он устрояет наши жизни, если мы делаем хотя бы шаг навстречу Ему. И этот шаг уже наш личный выбор. События, описанные в книге, отражают личную свободу выбора человека и присутствие Божие в судьбе каждого из нас.
Я надеюсь, что моя работа принесет пользу людям, многих укрепит в вере и уповании на милость Господа нашего Иисуса Христа.
Моему мужу священнику Даниилу посвящается.
Известный монастырь. 1993 год. Тишину главного монастырского собора нарушали всплески воды и звуки скребков, которыми несколько женщин в черном, сидя на корточках, очищали мраморный пол от налипшего на него воска свечей. Женщины молчали, лишь изредка обмениваясь короткими фразами по делу. Уборка монастырских храмов входила в список обязательных послушаний для паломниц, приезжающих в монастырь.
Две студентки и неразлучные подруги Настя и Алена впервые приехали в монастырь в паломничество. И это послушание у них было первое. Алена работала с вдохновением, и все в монастыре вызывало у нее восторг. Насте же, напротив, многое не нравилось. Не нравились хмурые женщины в черном, не нравились жирные подсвечники и грязные пятна воска на полу. Насте хотелось домой, ее угнетали монастырская гостиница, неустроенность и неведомые правила поведения, которые нужно было знать и соблюдать, чтобы случайно не попасть впросак. Алена же чувствовала себя раскованно, со всеми знакомилась и уже с кем-то договорилась, чтобы им с Настей попасть к старцу без очереди.
В этот монастырь многие приезжали ради встречи с известным на всю Россию старцем. Собственно, за этим и приехали Алена с Настей. Алену очень волновал вопрос выбора пути: идти ей монашеской стезей или оставаться в миру. Почему ее волновал именно этот вопрос, она и сама толком не знала. Но была твердо уверена, что существует проблема выбора пути, которую ей необходимо срочно решить именно здесь. Настя поехала просто за компанию, она не знала, о чем спрашивать батюшку. В ее жизни особых проблем, требующих подобного вмешательства,
К батюшке они в ту поездку попали действительно без очереди. Встали затемно, почти ночью. Алена узнала, что старец будет принимать на полунощнице (самая ранняя служба, в пять утра).
В монастырской гостинице очень многие поднимались в такую рань. Паломники, похожие на тени, почти сливаясь с предрассветной осенней мглой, медленно тянулись в сторону собора. Неслышно, как летучие мыши, в развевающихся, словно крылья, мантиях стремительно скользили вышедшие из своих келий монахи. В соборе царил таинственный полумрак, с тихим потрескиванием горели свечи, пахло ладаном и воском, у аналоя, освещенного единственной лампой, монотонным голосом читал семнадцатую кафизму длинноволосый монах.
Легендарный и знаменитый на всю страну старец оказался согбенным стариком низенького роста в схимническом одеянии. Он сидел, сгорбившись на скамеечке, опершись локтями о колени, и безостановочно перебирал четки. Отец Илиодор, так звали старца, казался немощным и слабым. И Насте даже стало неловко беспокоить старого больного человека, к тому же он был погружен в молитву и словно не замечал окружающей его действительности, но это было первое, внешнее, и, как оказалось позже, обманчивое впечатление.
Очередь была небольшой, стояли молча, изредка крестясь на «Славу» и «Господи, помилуй», некоторые читали потрепанные молитвенники. Очередь подошла.
Настя опустилась на колени, как это делали остальные, подходившие к схимнику. Это делалось не потому, что так было принято, а лишь потому, что отец Илиодор сидел, низко склонив голову, и стоять перед ним было неловко, да и невозможно. А говорил он настолько тихо, что приходилось почти вплотную приближаться к его лицу. Опустившись на колени, Настя почувствовала вначале тонкий аромат, исходивший от его одежды, напоминавший запах ладана, а потом и нечто, что не выразить словами. Это нечто казалось некой благодатной и всеобъемлющей силой, словно она приблизилась не к немощному пожилому человеку, а к небожителю, державшему в руках не четки, а оружие и облаченному не в старенькую, застиранную ряску и монашескую мантию, а в доспехи из запредельного мира. Но, кроме всего этого, было главное: старец излучал любовь, вселенскую любовь, не имеющую ничего общего с тем, что мы привыкли называть любовью. Это было не чувство любви - это была сама любовь.
С этого момента от него не хотелось отходить, время словно приостановило свой ход. Все прежние раздражение, смущение и недовольство куда-то исчезли, Настя не знала, что будет спрашивать, и просто попросила у него благословение.
– На всякое благое дело, - произнес старец и протянул ей сухонькую руку, которая источала тот же аромат.
– Наставьте меня, - робко попросила Настя.
– Молись и трезвись, за сестру молись, не оставляй ее.
Старец еще раз ее благословил, как бы давая понять, что отпускает ее. Но она не хотела от него уходить. Настя вспомнила, что Алена собиралась спрашивать у него про монастырь или замужество, и решила гоже об этом спросить, хотя о монастыре раньше и не думала.