Бог огня
Шрифт:
— В сложных.
— Но пространство в четыре тысячи километров вы себе представить можете?
— Допустим. И что?
— А то, что именно эти четыре тысячи километров отделяют наши заводы от западных границ. Что касается восточных, то до них аж четыре с половиной тысячи. Вот и сравните, к примеру, с канадскими предприятиями, которые стоят на реке Святого Лаврентия и имеют практически прямой выход к океану. У тех же канадцев транспорт в себестоимости занимает процента два-три. А у нас шестнадцать... — Он поморщился, глядя в бумаги. — Нет, это определенно липа.
— В таком случае, —
Игорь поднял вверх указательный палец.
— А вот это уже другой разговор. — Он допил сок, поставил стакан на стойку и в ответ на вопросительный взгляд бармена: повторить? — качнул головой: нет. — Хотя... Я склонен думать, что ситуация вполне могла развиваться и по другому сценарию. Ее муж, — он посмотрел в сторону столика, где сидела Бася, — сам того не понимая, влез в дела, которых он ни при каких обстоятельствах не должен был касаться.
— Например?
— Например, если это была операция с бюджетными деньгами. Этот банк, — он постучал пальцем по распечаткам, — насколько я осведомлен, входил в категорию уполномоченных, то есть оперировал государственными средствами. Вам, должно быть, знаком популярный некогда термин "прокручивание"?
— Да. Платежи, пенсии, зарплаты и так далее.
— Вот именно. Пенсии с зарплатами можно задержать месяца на три. За это время деньги прокрутятся и вернутся с прибылью, — Игорь неторопливо набил трубку, уплотнил пальцем табак, пососал мундштук, но прикуривать не стал. Еще раз быстро пролистал распечатки. — Если не возражаете, я это заберу. У меня есть подозрение, что Дмитрий Сергеевич... — опять короткий взгляд на Басю, — дотронулся до верхушки айсберга. А это чревато... Потому что под водой еще много чего большого и интересного лежит. В противном случае он сидел бы сейчас за тем столом.
— Берите. Мне эти бумаги не нужны.
— Я знаю людей, которые этим могут заинтересоваться. Не волнуйтесь, это нормальные честные люди.
— Мне их жаль.
— Вот как?
— Нормальный и честный человек в нашей степи долго не живет, — Б. О. отвернулся и, задумчиво поглаживая подбородок, смотрел в противоположный конец зала, где за мраморным столом в деревянных позах восседали пять человек в строгих темных костюмах.
С каменным выражением на неподвижных лицах они наблюдали за действиями человека среднего роста, с широким азиатским лицом и острыми раскосыми глазами, точнее, следили за порханием над блюдами, сковородками и горшочками его удивительно проворных, гибких и словно позаимствованных на время у иллюзиониста рук.
Японец подкреплял каждое новое движение, знаменующее очередной этап кулинарной мистерии, тем, что растягивал узкий рот в улыбке и мелко кивал, однако его удивительно пластичный по форме и, видимо, невероятно аппетитный по существу гастрономический этюд все никак не мог расшевелить одеревеневших клиентов, которые не знали, куда девать свои неловкие, явно им мешавшие руки.
— Интересуетесь? — спросил Игорь. — Вы поклонник японской кухни?
— Интересуюсь, — с неопределенной интонацией отозвался Б. О. — Но я не поклонник.
—Тогда что же?
—
— Это, знаете ли, часть ритуала. Блюдо готовится на глазах клиента, в этом весь смысл. А что тут, собственно, такого?
— Я же говорю, открытый огонь.
— Ну, — усмехнулся Игорь Всеволодович, приглядываясь к порханию рук повара над огнем, — мрамор, как известно, не горит.
— Вы так думаете? — Б. О. посмотрел на собеседника рассеянным взглядом. — Еще как горит... Еще как.
Судя по тому, что Игорь отвел глаза и нервно дернул плечом, словно стряхивая с него след чьего-то неприятного прикосновения, почувствовал себя под этим странным взглядом не вполне комфортно.
— А вы занятный человек, — натянуто улыбнулся он. — Я пробуду здесь еще примерно часа полтора. Потом могу вас подбросить. Я на машине шефа. Черный "сааб".
У входа в зал показался внушительных габаритов мужчина в белой рубашке с короткими рукавами, ворот которой был туго стянут темным галстуком. Он пробежал взглядом по ресторану.
— Это за мной, — сказал Игорь. — Я пошел. Пора.
У выхода из зала помощник депутата обернулся, дотронулся кончиками пальцев до лба и полез в карман за бумажником. Б. О. плавно поднял руку — мол, не стоит, я с барменом расплачусь — а потом сумрачно посмотрел ему в спину и вернулся к своему столику.
— Твоя рыба совсем остыла, — приветствовала его Бася, обгладывая перепелиную косточку. — Ужас как вкусно готовят в наших степных шинках, — она промокнула салфеткой губы, подвигала ими, как бы уплотняя слой только что наложенной помады, закурила и, сложив губы трубочкой, выпустила дым. — Ну как там наш народный избранник? Вы так мило перешептывались, что публика, кажется, приняла вас за голубых.
Б. О. ковырнул вилкой в тарелке, отодвинул блюдо. За его спиной неслышно возник официант, положил на стол кожаную сумку Игоря.
— Вы забыли на стойке бара.
— Это не мое, — возразил Б. О. — Это принадлежит человеку, с которым мы пили сок. Отдайте ему, пожалуйста.
Официант не тронулся с места.
— Видите ли, — замялся он, разглядывая ногти на левой руке. — Там конфиденциальный какой-то банкет. Они даже своих официантов привезли. Мне не хотелось бы... Мне и так попало, когда я сунулся туда с вашим поручением.
— Понял, — кивнул Б. О., подвигая себе сумочку. — Я сам верну. Не беспокойтесь. А издержки морального плана я вам компенсирую.
— Ну? — спросила Бася, когда официант удалился.
— Мы искали не там, где надо, — сказал Б. О. — К алюминиевым делам твой муж имел отношение только постольку поскольку. Этот парень, — мотнул он головой в сторону барной стойки, где еще несколько минут назад они беседовали с помощником, — предполагает, что он влез в какие-то дела, связанные с прокруткой бюджетных денег. — Он помолчал. — Вообще-то это похоже на правду... Твой Митя, по-видимому, нечаянно коснулся чего-то опасного, когда начал разбираться с этим кредитом... Скорее всего, речь шла о больших деньгах... — Б. О. помедлил, разминая в пальцах сигарету. — Но боюсь, мы так и не узнаем, чего именно он коснулся.