Бог с нами, братья!
Шрифт:
Выход нашей оперативной группы специального назначения перенесён на послезавтра. Хотели на завтра…, но завтра – понедельник и Боцман запсиховал.
– Вплоть до расстрела! В понедельник не пойду и вас не пущу! – орал бывший морпех, страшно вращая белками, почему-то держа за шиворот Али Ивановича, – ни один корабль, ни один баркас в море в понедельник не выходит. Нельзя, Васильич, ты ж знаешь!
Интересно то, что те, кто эту ересь слышал, молча стояли и кивали в знак согласия своими коротко стриженными головами. Никто в понедельник выходить на операцию не хотел, хоть расстрельную команду вызывай. После таких объяснений и сам суеверным станешь и других заразишь. Пришлось звонить в штаб
– Никак нет, тыщ подпол… Есть, тыщ подполковник! Не готовы… Будем готовы… Приму… Как, что? Меры приму! Не надо трибунала. А выговор за что? Так я ж объясняю… А вот про маму не понял? Теперь понял, тыщ подпо… пи… пи… пи… пи…
В понедельник спали до обеда, а после обеда начались сборы. Сапёры собирали свои игрушки, аккуратно раскладывая их по ранцам и ящикам, безуспешно пытаясь подбросить кому-нибудь в рюкзак пару «вот подержи, она не тяжёлая» мин. Снайпер Зелёный (позывной) раскидал на одеяле свою СВД (снайперская винтовка) и любовно протирал то, что блестит и нежно смазывал то, что сопрягается. Он дышал на линзы оптики, нежно протирая её мягкой фланелькой, потом смотрел через оптику на окружающих и окружающие показывали ему… без стыда и совести. А остальной личный состав забивал рюкзаки консервами и боеприпасами. Шутка? – Минимум неделю без горячего. Давиться жиром говяжьей тушёнки, пропихивая его сухими и колючими, как рашпиль, галетами. Идём не полным составом. Двое наших прапоров (Китаец и Красный) в санчасти.
– Пряники жрут, салаги, – ревновал их к медсёстрам Боцман.
Оба «поймали» осколки от своей же мины во время последней охоты. Бывает и такое. Ничего, железки из них в основном повытаскивали, а те, что не достали, сами выйдут. Но пока мы без них, а это значит – нет одного снайпера и нет главного нашего миномётчика. Вот тебе и ответ на вопрос – брать китайский миномёт или нет.
Ждать или догонять?
В пять утра загрузились в два борта. По горизонту небо начало светлеть, проявляя чёрно-белые изображения далёких горных вершин. Но эта красота никого не интересовала. Привыкли. Мало кто по-настоящему спал, но практически все сидели с закрытыми глазами. Досыпали. Один только техник вертолёта – Колян, иногда позвякивал каким-то железом в хвостовой части машины. Скрипнула калитка пилотской кабины, в десантный отсек вывалился штурман Володя и, улыбнувшись, сказал:
– Подъём, бродяги! Васильич, готовность три минуты.
Парни, как по команде, начали шевелиться, потягиваться, не открывая глаз, искать руками лямки ранцев и ремни АКСов. В иллюминатор увидел, как на снижение пошла вторая «восьмёрка» (МИ-8). Высадка прошла штатно. По традиции присели перекурить. Курили, молча, глядя, как обе вертушки, поднимая два столба пыли и закручивая в свои «торнадо» мячики перекатиполя, медленно поднимались вверх. От точки высадки до места, установленной штабистами засады, – 5,5 километров. Нагрузились и пошли. Тяжеловато.
– Сразу чувствуется, что двух ишаков не хватает, – мудро изрёк Боцман, имея ввиду «жующих пряники» в санчасти, раненых прапоров.
Облегчившись, вертушки весело понеслись по пять минут назад утверждённому плану. А план у меня был такой. Вертолёты должны были таким стадом толстых коров на малой высоте, ревя двигунами и набирая скорость, пронестись по ущелью в визуальной близости кишлака. А потом, наводя шорох и привлекая внимание, уйти в сторону и километров через 7-8 демонстративно зависнуть минуты на три. Кто надо это обязательно увидит и кому надо обязательно стуканёт. А кому это всё в масть? Нам, пешеходам бедолажным!
Вышедшие двадцать минут назад дозором наши Зелёный и Донец сообщили по рации,
– Так. Пришли. Смотрим время. Время на переходе 3 часа 5 минут. Неплохо, пешеходы, неплохо. Боцман! Трое в дозор. Зелёного повыше. Офицеры, ко мне, остальным военным отдыхать, – бодренько сиплю я из-за недостатка слюны во рту.
Подволокли ноги Зверь и Шуба. Это мои, так сказать, господа офицеры. У старшего лейтенанта Шубина был самый толстый и тяжёлый ранец в группе. И не смотря на это, он вечно кому-то помогал, что-то волок на своих широченных плечах и не жаловался на трудности. Зверев тоже не жаловался, но никому не помогал, а наоборот, гнал всех впереди себя, замыкая колонну. Боцман сделал шаг в сторону, и я увидел прапорщика Хрущёва с красным от напряжения лицом, стоявшего за ним. Сбросив ранец, Боцман побежал расставлять дозоры, а за ним, тяжело топая берцами, покатился и Али Иванович. «Это хорошо, что на коротком поводке у Гриши пограничник-оленевод!» – подумал я.
– Слушаю мнения о позиции, – шмыгаю носом в сторону Зверя, надеясь на объективность.
– Говно позиция, – как положено зло и объективно говорит Зверь, сплёвывая рыжую от пыли слюну.
– Говно, – задорным эхом повторяет Шуба, сморкаясь тем же цветом.
Всплёскиваю руками и с укором смотрю на своих борзых господ офицеров. Спланированное штабными теоретиками место засады и правда никуда не годится. По склону горы – большая осыпь, причём камнями мелкой фракции. Ни укрыться, не замаскироваться, как следует. Кстати, если объективно, то о ней штабные могли и не знать. А широкая дорога и пологий спуск обочины, предполагает один из вариантов укрытия для моджахедов. Скатился с дороги и хоть живи там! Нет, рисковать я своими пацанами не буду.
– Ай-яй-яй! Штабные дядьки глазоньки не сомкнули, по картам пузиками ползали! Уже медальки друг другу на животики примеряли в счет будущих заслуг. А вы? Разгильдяи привередливые! Значит так. Привал пятнадцать минут. Отдыхать, оправляться, белы ноженьки мыть. А потом искать засидку будем.
Это было моей фишкой. На каждом большом привале длинных переходов заставлял своих бойцов ополаскивать ступни ног из фляг холодной водой, одевать чистые носки или мотать свежие портянки. Эффект был! Спадала отёчность и «отливала дурная кровь». Этот бесценный опыт мне привили ещё с курсантских времён наши инструктора по физической подготовке, вбивая в нас своими железными кулачищами азы военно-полевых правил и законов.
Часа через полтора нашли мы место, подходящее для засады. Небольшое совещание и народ разбежался зарываться, прятаться, маскироваться и «вить себе гнёзда» из булыжников и колючек. Навьюченные больше всех сапёры начали свою хитрую работу. Выделили им в помощь трёх бойцов для оперативности. Пацаны прыгали с камня на камень, как горные архары по верхней гряде, устанавливая мины-ловушки, растяжки, закольцовывая заградительный периметр. Ползали на пузе по тропам, маскируя контактные мины. Рисовали одни им понятные схемы минирования. Работу парни знали, и я их старался беречь и баловать. Скупым отеческим словом. Типа: