Бог Солнца в поисках... суррогатной матери
Шрифт:
Ядрёный рассол.
«Один огурчик за раз, Пен. Один за раз».
Нацепив яркую улыбку, я вздохнула. Характерный голос Виктора с непонятным акцентом грохотал, когда я вошла в палату к маме.
Моя приклеенная улыбка превратилась в настоящую. Она пришла в себя и сидела на кровати.
— Мам? О, Боже мой! Посмотри на себя, — сказал я.
Её длинные, золотистые волосы были заплетены, а глаза светло-карего оттенка блестели и были живыми.
— Пенелопа! Малышка! — Она протянула руки для объятий, и я бросилась, крепко сжав
— Ты выглядишь превосходно, — сказала я.
— И чувствую себя отлично. Должно быть из-за компании.
Она взглянула на Виктора, который как обычно сидел в кресле рядом с кроватью.
Он тоже выглядел по-другому. Может потому что на нем была одета водолазка кремового цвета, коричневые замшевые сапоги и выцветшие джинсы, вместо обычного чёрного ансамбля. Поразительно. Он хорошо выглядит. До этого момента я не могла внимательно рассмотреть его, но эти высокие скулы и волевой подбородок делали его похожим на актёра, сыгравшего Тора — Криса как-то там. Вообще-то Виктор мог быть ему очень большим старшим братом. Это чертовски классно. Но что он сотворил с волосами?
— Колосок? — спросила я.
Виктор, крепкий мужчина, которого, как я слышала, называли Викинг, прущий как танк, потому что он действительно раньше был Викингом, заёрзал в кресле.
— Я… э-э… хотел показать, как традиционно заплетали волосы в моей деревне.
Виктор заплетал ей волосы?
— Не думала, что есть вампиры викинги и метросексуалы в одном флаконе.
Конечно, я и не знала, что существуют боги, боги-вампиры, потомки богов, злые жрецы и даже леприконы. О. И можно теперь добавить ангелов.
— Пенелопа, как грубо, — заметила мама.
Виктор усмехнулся и посмотрел на неё.
— Она права, Джули. Я метросексуал и горжусь этим. Я предпочитаю моду и тонкие лёгкие ткани оружию и убийствам, которые устаревают спустя тысячи лет. Моё новое хобби — шоппинг. На следующей неделе, когда ты полностью восстановишься, я возьму тебя по магазинам. Мы можем остановиться в моей вилле в Италии рядом с…
— Ничего себе! Ничего себе! Ты исцелилась? И вы оба планировали отдохнуть вместе? Ты собираешься уйти? Что происходит?
Мама посмотрела на Виктора.
— Можешь оставить нас на минутку? Мне нужно поговорить с дочерью.
Кивнув, он встал.
— Я буду снаружи, если понадоблюсь.
Я точно могла сказать, что он собирался просеяться, но потом он понял, что не может. — Черт, как же это бесит, — ворча, он вышел из комнаты.
— Займёт немало времени, чтобы объяснить тебе всё, милая, так что, почему бы тебе не присесть, — сказала она, указывая на кресло Виктора.
— Ты имеешь в виду, рассказать про Виктора, или про исцеление, или про ангела? — спросила я, сев в кресло.
— Обо всём.
Черт. Я не готова к этому.
— Так это правда? Ты не человек?
Сложив
— Я человек. То есть была. Но не всегда.
О, отлично. Это будет ещё та история. А после у меня голова пойдёт кругом, как после карусели.
— Начинай.
— Во-первых, я должна сказать, что мне запрещено говорить о своей прошлой жизни или откуда я родом. — Она подняла глаза к потолку. — Они накажут меня. Так что будь осторожна, Пенелопа. Ты должна держать язык за зубами.
О, потрясающе! Ещё больше дерьма, о котором стоит беспокоиться. Просто киньте его к этой гигантской куче. А, проклятье! Не могу поверить, что она держит обет молчания, когда у меня столько было вопросов.
«Отыщи, луч надежды, Пен. Твоя мать жива и невредима».
— Нема, как рыба, — сказала я.
Мама улыбнулась и начала рассказывать, как двадцать шесть лет назад, пока была «на службе», встретила мужчину, в которого влюбилась. Поначалу она пыталась убедить себя, что чувства не настоящие, но чем больше она сопротивлялась, тем сильнее были эти чувства.
— Поэтому мне нужно было выбирать. Он или моя «работа», они не позволили бы оставить и то и другое.
— Очевидно, ты выбрала его.
— Да, — ответила она. — И мы были так счастливы, Пенелопа. Твой отец был… удивительным. Его смех, жажда жизни заставляли меня чувствовать себя живой.
— Тогда почему он ушёл? — задалась я вопросом.
Она потупила глаза.
— Он умер в тот день, когда я сообщила, что беременна.
Я хотела охнуть, но сил не было. Все ахи-охи кончились.
— Почему ты мне не сказала?
— Не хотела, чтобы на твоей жизни была такая трагедия. Его убил ужасный человек, который охотился на таких, как я. — И тут история становится странной. Моя мать сбежала, чтобы защитить меня. И была в бегах на протяжении десяти лет, а потом наконец-то остановилась в Нью-Йорке. — Я думала, мы в безопасности. Или он забыл обо мне, но я ошиблась. Через год он нашёл нас.
— Чего он хотел?
— Того что и всегда: моей крови. Он верил, что так получит силы, с помощью которых сможет создать непобедимую армию. Я неустанно повторяла, что я — просто человек, но тот год он питался от меня. Думаю, ему просто нравилось заставлять меня страдать.
Я была в ужасе.
— Вампир?
— Да. Самый злой из всех вампиров.
Чёрт возьми. Всё это время я думала, что она болела, когда на самом деле, какой-то психованный вампир сделал её своим банком крови. И, к тому же, именно вампир убил моего отца. Должно быть, мама прошла через ад.
— Мне очень жаль, мам.
— Он сказал, что если я не дам ему, что он хочет, если попытаюсь снова сбежать, он придёт за мной. Я понятия не имела, что мне делать, пока не появилась богиня Симил с планом доставить тебя в безопасное место — к её брату — и чтобы ты не волновалась, она устроит так, словно я отправляюсь в клинику на лечение.