Бог Света (Князь Света) (др. перевод)
Шрифт:
Неспособный встать на ноги, чтобы своевременно отразить атаку, Яма катился к потоку. Ему удалось задержаться на краю, но он увидел катящийся валун и подался в сторону. Пока он цеплялся обеими руками за землю, его сабля скатилась вниз в воду.
Стоя в неудобном согнутом положении, он достал кинжал и все-таки сумел отпарировать высокий замах лезвия противника.
Затем его левая рука метнулась вперед и схватила запястье, держащее лезвие. Он ударил кинжалом снизу вверх и почувствовал, что и его запястье схвачено.
Так они
Когда они снова поднялись на поверхность воды, чтобы перевести дух, оба держали в руках только воду.
— Наступает время последнего крещения, — сказал Яма и ударил левой. Другой парировал удар.
Они двигались влево по воде, пока не почувствовали под ногами камни. Тогда они, сражаясь, пошли вдоль потока.
Поток расширялся и углублялся, пока вода не закружилась вокруг их талий. Берега стали более пологими и местами доходили почти до поверхности воды.
Яма наносил удар за ударом, то кулаком, то краем ладони; но он как будто нападал на статую, потому что тот, кто был священным палачом Кали, принимал любой удар, не меняясь в лице, и возвращал кулачные удары с костоломной силой. Большая часть этих ударов замедлялась или блокировалась Ямой, но один попал Яме между грудной клеткой и тазовой костью, а другой скользнул по левому плечу и отскочил от щеки.
Яма бросился нанести ответный удар и наглотался воды.
Противник навалился на него и получил удар красным сапогом между нечувствительными местами. Он продолжал двигаться к голове Ямы.
Яма встал на колени и повернулся. Противник хотел встать на ноги и выхватил из-за пояса кинжал, но упал на корточки. Лицо его было все еще бесстрастным.
На миг их глаза встретились, но на этот раз Ральд не дрогнул.
— Теперь я могу встретить твой смертельный взгляд, Яма, — сказал он, — и он меня не остановит. Ты научил меня достаточно хорошо!
Когда он сделал выпад, руки Ямы спустились к талии, схватили мокрый пояс и закинули его вокруг бедер противника.
Яма дернул врага и прижал к себе; тот выронил кинжал. И тогда Яма потащил его толчками назад, к глубокой воде.
— Никто не поет гимнов дыханию, — сказал Яма. — А попробуй обойтись без него!
Он нырнул, увлекая за собой Ральда; руки его держали тело врага, как стальными петлями.
Позже, много позже, мокрая фигура стояла у потока. Она сказала медленно, с трудом переводя дух:
— Ты был… величайшим… вставшим против меня… во всех веках, насколько я помню… И в самом деле, жаль…
Затем, перейдя поток, он продолжал свой путь по каменистым холмам. Пешком.
Дойдя в город Алондил, путешественник остановился в первой попавшейся гостинице. Он
Перед тем как обедать, он подошел к окну и выглянул на улицу. Оттуда шел сильный запах слизарда и шум многих голосов.
Люди покидали город. Во дворе за домом шли приготовления к утреннему отъезду каравана. В эту ночь заканчивался весенний фестиваль. Внизу на улице еще торговали, матери уговаривали уставших детей, местный принц со своими людьми возвращался с охоты: на спине бегущего слизарда были привязаны два огненных петуха. Путешественник наблюдал за усталой проституткой, спорившей о чем-то со жрецом, который выглядел еще более усталым. Он не переставал трясти головой и в конце концов пошел прочь. Одна луна уже висела в небе, сквозь Мост Богов она казалась золотой, а вторая, меньшая луна только что появилась над горизонтом. Вечерний воздух пощипывал холодом и нес с собой над запахами города ароматы весенней растительности — молодых побегов, свежей травы, чистый запах сине-зеленой весенней пшеницы, влажной земли, мутного разлива реки. Наклонившись, путешественник увидел стоящий на холме Храм.
Он велел слуге принести ему обед в комнату и послать за местным торговцем.
Он ел медленно, не слишком обращая внимание на то, что ест. Когда он покончил с едой, вошел торговец.
Под его плащом было множество образцов товара; путешественник в конце концов, выбрал длинный изогнутый клинок и короткий прямой кинжал и сунул то и другое в ножны.
Затем он вышел в ночную прохладу и пошел по изрытой колеями главной улице города. В дверях обнимались влюбленные. Он прошел мимо дома, где плакальщики ожидали чьей-то смерти. Нищий ковылял за ним полквартала, пока он, наконец, не обернулся. Поглядев нищему в глаза, он сказал:
— Ты не хромой.
Нищий заторопился прочь и затерялся в толпе. Над головой начали взлетать в небо фейерверки, посылая вниз, к земле, длинные вишневые ленты. Из Храма донесся звук тыквенных рогов, играющих мелодию НАГАСВАРАМ. Из дверного прохода вывалился мужчина, налетел на путешественника, и тот, почувствовав, что рука мужчины хватает кошелек на его поясе, сломал человеку запястье. Человек разразился проклятиями и звал на помощь, но путешественник столкнул его в дренажную канаву и пошел дальше, одним темным взглядом отогнав товарищей вора.
Наконец он подошел к Храму, помедлил немного и прошел внутрь.
Он вошел во внутренний двор вслед за жрецом, который нес маленькую статую из внешней ниши.
Он оглядел двор и быстро направился к месту, занятому статуей богини Кали. Он долго смотрел на нее, положив свой клинок у ее ног. Когда он снова поднял саблю и повернулся, он увидел, что жрец наблюдает за ним. Он кивнул жрецу, и тот немедленно подошел и поздоровался.
— Добрый вечер, жрец, — ответил путешественник.
— Да очистит Кали твое лезвие, воин.