Бог Войны
Шрифт:
На этот раз Домналл удивил меня. Он повернулся к человеку справа, мрачному воину с длинными седыми волосами, с крестом и молотом на груди.
— Это Дифнвал, — все так же тихо сказал Домналл, — брат Оуайна.
Наверное, изумление как-то отразилось на моем лице, поскольку суровый Дифнвал ответил насмешливым взглядом.
— Дифнвал, — неуклюже повторил я.
Валлийское имя, потому что Страт-Клота — валлийское королевство, образованное бриттами, оттесненными на север саксонским вторжением. Большинство бриттов, конечно,
— Оуайн из Страт-Клоты заключил с нами мир и союз, — сказал Домналл, — и потому у короля Константина нет врагов к северу от Беббанбурга. С нами Оуайн и Гибеахан с островов. Так кто будет твоим союзником, лорд Утред?
— Эгиль Скаллагриммрсон. — Глупый ответ, и я об этом знал. Эгиль был моим другом, норвежцем и великим воином, но у него мало людей, только-только на два корабля. Я отдал ему земли к северу от Беббанбурга, у южного берега Туэде, границы между Нортумбрией и Альбой Константина.
— У Эгиля сотня воинов? — предположил Домналл почти с жалостью. — Может, сто пятьдесят? Все они отборные бойцы, но все же Эгиль не тот союзник, чтобы вселять страх в целое королевство.
— Однако, смею предположить, что по пути сюда ты постарался держаться подальше от его побережья.
— Это верно, — согласился Домналл. — Мы плыли далеко от берега. Ни к чему без нужды ворошить осиное гнездо.
— А я тогда кто? Навозный жук?
Домналл улыбнулся.
— Ты великий воин без сильных союзников. Или ты считаешь своим другом Этельстана? — Он помолчал, будто взвешивая слова. — Другом, который нарушает клятвы.
Я подумал, что эта встреча ничем не отличается от той, когда Гутфрит принимал послов Константина. Я разозлился, узнав об этом, а теперь вот он я, развлекаю в своей крепости Домналла. Я знал, что Этельстан услышит об этом разговоре. И был уверен, что у него в Беббанбурге есть люди, которым платят, чтобы они ему доносили, или об этом позаботятся лазутчики Константина. А значит, он должен услышать то, что хочу донести до его ушей я.
— Король Этельстан не нарушал клятв, — решительно заявил я.
— Правда? — мягко спросил Домналл.
— Ни одной, — резко ответил я.
Домналл откинулся назад и сделал большой глоток эля. Вытерев губы и бороду рукавом, он кивнул сидевшему рядом маленькому священнику.
— Отец Колуим?
— Чуть меньше месяца назад, — произнес священник неожиданно низким басом, — на празднике в честь девы мученицы Святой Катерины, — он осенил себя крестом, — в соборе Винтанкестера архиепископ Контварабургский проповедовал перед королем Этельстаном. И в той проповеди архиепископ упорно настаивал, что клятвы, данные язычникам, не связывают христиан. Вообще-то, он даже сказал, что истинный долг христианина — нарушить любые подобные клятвы.
Я секунду поколебался
— Король Этельстан не отвечает за ту чепуху, что извергают из себя священники.
Отца Колуима не смутила моя грубость.
— И в тот же день, — спокойно продолжил он, — король вознаградил архиепископа, передав ему копье Карла Великого, которое дал ему Гуго, правитель франков.
Я похолодел. У меня были люди в Винтанкестере, сообщавшие мне новости, но ни один из них не упомянул эту проповедь. Правда, и клятвы, которыми мы обменялись с Этельстаном, предполагалось хранить в тайне.
— То самое копье, — продолжил священник, — которым римский солдат проткнул бок нашего Господа. — Отец Колуим снова остановился и осенил себя крестом. — А на следующий день, в день Святого апостола Иакова, — снова пауза и знак креста, — архиепископ читал проповедь из Второзакония, бичующую язычников, и возложил на короля христианскую обязанность изгнать их из своих земель и из своего народа.
— Бичующую, — повторил я незнакомое слово.
— А в качестве награды, — Колуим смотрел мне прямо в глаза, — король передал архиепископу меч Карла Великого с частичкой Креста Господня в рукояти.
Наступившее молчание нарушал только треск огня в очаге, вздохи ветра и биение волн.
— А не странно ли, — наконец произнес Домналл, глядя вверх, на балки, — что король Этельстан никогда не был женат?
— Уверен, что он непременно женится, — ответил я, хотя совершенно не испытывал уверенности.
— И он укладывает волосы локонами, — с улыбкой продолжил Домналл, — вплетая в них золотую нить.
— Такая уж мода, — отмахнулся я.
— Странная мода для короля.
— Короля-воителя, — парировал я. — Я видел его в бою.
Домналл кивнул, будто подтверждая, что выбор украшений для волос Этельстана не имеет особого значения. Он отрезал себе сыра, но не стал его есть.
— Ты ведь был его учителем?
— Защитником.
— Королю-воителю, — осторожно сказал он, — не требуется ни защитник, ни учитель. Ему просто нужны... — он помедлил. — Советники?
— У любого короля советчиков в избытке, — сказал я.
— Но обычно им требуются советы, с которыми они согласны. Советник, идущий против монаршей воли, долго не продержится, — улыбнулся Домналл. — Отличный сыр!
— Козий.
— Если у тебя есть лишний, мой король обрадуется подарку, господин. Он обожает сыр.
— Я распоряжусь, чтобы подготовили.
— Ты щедр, — снова улыбнулся Домналл, — и похоже, твой король-воитель нашел советника, который с ним согласен.
— У него есть Вульфхельм, — презрительно бросил я.
Вульфхельм был новым епископом Контварабургским и имел репутацию пламенного проповедника. Я его не знал.
— Уверен, что король Этельстан прислушивается к своим священникам. Он известен своим благочестием, верно?