Бог Войны
Шрифт:
Затем я принял душ, переоделся и отправился на работу.
Я не выспался и решил, что именно поэтому сегодня я особенно раздражителен.
Ладно, это потому, что она разгуливает по городу практически без одежды.
— Так ты действительно не против? — спрашивает она с ноткой ожидания.
— Я подумал, что не должен, поскольку, цитирую, у меня нет права указывать тебе, что делать с твоим телом.
— Но как же твои стремления? Твои цели? Ты вообще хочешь детей?
—
— Может быть, тот факт, что ты мой муж? Если я планирую завести детей, мне нужно знать, что ты будешь рядом с ними, раз уж ты почти не проводишь время со мной.
— Ну, вот тебе и ответ.
Это удар ниже пояса, и она вздрагивает так, будто я ударил ее в живот. Но это лучше, чем красить небо в розовый цвет и давать ей хоть какую-то надежду.
Не в ее состоянии.
Хотя я знаю, как сильно она обожает детей и мечтает иметь своих. Она всегда останавливается и играет с детьми и собаками на улице, а также работает волонтером в благотворительной организации, где дает бесплатные уроки игры на виолончели детям из неблагополучных семей.
Но это не отменяет того факта, что она еще не готова к ним.
— Знаешь, — пробормотала она. — Я действительно тебя ненавижу.
— Ты постоянно мне это говоришь.
Глядя на меня не такими блестящими глазами, как раньше, она проглатывает таблетку и направляется к дивану, а затем падает на него. Я слежу за ее движениями, ища хоть какие-то признаки оцепенения, но она достает свой телефон и начинает писать смс. Вероятно, она кричит на Ариэллу за то, что стала свидетелем какой-то чертовщины.
По правде говоря, моя невестка может рано или поздно потащить Реми к алтарю с пинками и криками. Лучше я помогу ей, чтобы поскорее избавиться от этой неприятности.
Хотя практически невозможно сосредоточиться, когда моя жена сидит, словно закуска, ожидающая, когда ее сожрут, я пытаюсь сделать хоть какую-то работу.
Я посылаю Хендерсону свои заметки о принятых решениях по поводу встречи — или о том, что я на ней присутствовал. Его ответ незамедлителен.
Отец отстранил меня от участия в проекте, поскольку я его не уважаю. Он заставит тетю Тил, мать Реми, согласиться с его решением.
Ублюдок.
Я кручу обручальное кольцо туда-сюда, туда-сюда, пока чуть не отпиливаю себе палец.
Это масштабный проект правительственной помощи в целях международного развития, и я его осуществил. Именно я проделал больше всего работы, чтобы «King Enterprises» и «Steel Corporation» выиграли тендер. Это моя гребаная работа, и мой отец не может отстранить меня от проекта.
Ну, он может, раз он генеральный директор. Хуже того, тетя Тил, скорее всего, согласится с
— Если ты закончил пялиться в экран и делать жизнь людей еще более несчастной, мы можем идти? — Ава встает и зевает. — Мне скучно, и, если такое настроение сохранится, я начну переставлять твои вещи, чтобы отомстить.
Я поднимаю взгляд на причину, по которой оказался в таком затруднительном положении.
Твоя реакция на нее.
Жена, должно быть, чувствует перемену моего настроения, потому что ее глаза слегка расширяются, и она начинает тяжело дышать.
— Что?
— Ты чертова головная боль.
— Подожди, — она роется в сумочке, а затем с милой улыбкой выкладывает на стол таблетку ибупрофена. — Должно помочь.
— Это должно быть смешно?
— Нет. Это должно помочь от головной боли. О, посмотрите-ка на это. Сегодня день, когда мы даем друг другу таблетки. Надо сделать из этого ежегодное событие.
— Как я уже говорил, я тебя не заставлял.
— Как я уже говорила, пошел ты. Ах да, я не упомянула об этом раньше, так что скажу еще раз. Пошел ты.
Я не должен прикасаться к ней снова так скоро. Я действительно, действительно не должен, но мне, кажется, все равно, когда я встаю и обхожу свой стол.
Ава притворяется, что держит себя в руках, но, когда я провожу рукой по ее спине и сжимаю ее волосы в кулаке, она впивается зубами в нижнюю губу. Тем не менее из ее уст вырывается приглушенный звук.
— Твой рот так и просится, чтобы его наказали так тщательно, что после этого ты будешь только петь мне дифирамбы.
— Весьма сомнительно, — ее голос хриплый, она так сильно возбуждена, что бьюсь об заклад, ее киска плачет по мне.
— Если ты не заткнешься, я сломаю, растяну и разделю пополам твою крошечную киску.
— Обещания, обещания.
— Иисус, блять, Христос, — я обхватываю рукой ее горло, пальцы обходят засос, который я ей поставил. — Почему ты такая?
— Какая такая? — искра возвращается в ее глаза с новой силой, пока я не вижу в них свое отражение. — Почему ты солгал мне, Илай?
— О чем?
— О том, что у нас был секс.
— Я никогда не говорил, что у нас был секс.
— Но ты намекал на это. Ты говорил о том, что видел и не впечатлился.
— Я имел в виду, что видел тебя голой.
— Ты лгал и об этом.
— Я действительно видел тебя голой, Ава.
— Не это, а то, что ты не впечатлился. Ты явно был впечатлен.
Я сдерживаю смех, который поднимается к горлу. Эта женщина меня доконает.
— Ты тоже солгала.
Она хмурится.
— Я?