Бог Ярости
Шрифт:
— Мы виделись сегодня утром.
— Ты нужен мне в любое время.
Розовый заливает его щеки, и он прочищает горло.
— Разве у тебя нет пар?
— Как я уже сказал, это неважно. Ты не можешь ожидать, что я буду представлять тебя разгуливающим по дому, пока меня нет, — я беру самые тяжелые на вид пакеты. — Я понесу их. Иди вперед.
— Мы можем идти вместе. В это время дня здесь обычно безлюдно.
— Правда? — я ухмыляюсь, прижимаясь к его боку.
— Ты не обязан, если не хочешь…
— Конечно, я хочу.
Он
Господи.
Как мужчина может быть таким чертовски красивым? Желание похитить его и оставить при себе бьется у меня под кожей. Я уже перестал думать о том, что это лишь фаза, которая пройдет, или что настанет день, когда я увижу Брэна и не буду испытывать тошноты в груди.
Я в полной заднице.
Брэн прочищает горло.
— Перестань так на меня смотреть.
— Как?
— Так. Что бы это ни было.
— Не думай, что у меня получится, малыш. Я не могу себя контролировать, когда дело касается тебя.
Он сглатывает, и я не могу не следить за тем, как поднимается и опускается его адамово яблоко. Блять. Я сжимаю руку вокруг пакетов, чтобы удержаться от желания притянуть его к себе и поцеловать в его полные губы.
— Значит ли это, что ты можешь контролировать себя, когда дело доходит до всего остального? — спрашивает он, и его слегка хрипловатый голос не помогает в попытке развеять возможность Коли проснуться.
— Да.
— Значит, все слухи о твоей склонности к насилию врут?
— Не врут. Мне нравится избивать вещи и людей, но у меня достаточно контроля, чтобы остановиться. С тобой я этого сделать не могу. Это невозможно.
— Хм. Значит, я важнее насилия?
— Да, черт возьми.
Он слегка улыбается.
— Хорошо.
— Тебе нравится меня мучить?
— Это справедливо.
— И что это значит?
— Ничего.
Остаток пути мы проводим в комфортной тишине, и я понимаю, что наслаждаюсь каждым моментом, проведенным с ним на людях. Я никогда не любил тишину, и у меня не было выбора, учитывая, насколько громко работает мой мозг. Даже с Брэном я часто заполнял тишину тарабарщиной. Признаться, я слишком много говорю. А он — нет.
Мой Брэн из тех людей, которые не разговаривают, если не хотят сказать что-то существенное, и я привык к его утешительному молчанию. Оно не напряженное и не наполненное невысказанными словами. Оно умиротворяет, расслабляет и само по себе приносит удовлетворение.
Как он сказал мне однажды, это его способ впитывать момент, и я, как ни странно, перенял эту привычку.
Я бы с удовольствием переплел свои пальцы с его, но сейчас это невозможно. Когда-нибудь я смогу
Когда-нибудь.
Когда мы оказываемся в пентхаусе, я спешу положить пакеты на кухонный стол, чтобы поглотить его. Если я просто брошу их у входа, он начнет ворчать.
Сначала до меня доносится звук падения чего-то на пол, а затем крепкая хватка ложится на мой бицепс.
Я оборачиваюсь, но не успеваю сосредоточиться, как Брэн запускает руку в мои волосы и захватывает мои губы в неистовом поцелуе. Его язык проникает в мой рот и овладевает мной. На секунду я теряюсь, но потом обхватываю его за спину и требую, чтобы он принадлежал мне.
Моя рука опускается на его задницу, и я подталкиваю его вверх. Он без проблем запрыгивает на меня и обхватывает ногами мою талию.
Боже, блять, блять, блять. Мне нравится, когда он позволяет мне нести его. Я делаю это регулярно с тех пор, как впервые сделал это на прошлой неделе.
Брэн целует меня, кажется, часами, его пальцы гладят мои волосы, а дыхание и все его гребаное существо сливаются с моим.
Он отстраняется и улыбается мне в губы, затем вытирает что-то с уголка губ.
— Черт, малыш, — я задыхаюсь. — Зачем это было нужно?
— Я хотел сделать это с тех пор, как увидел тебя, — он гладит меня по щеке. — Позволь мне спуститься. Я умоюсь и приготовлю ужин.
— Ни за что на свете я не отпущу тебя после этого. Пристегнись, малыш. Коля хочет передать тебе привет.
Я отношу его в спальню, и его смех эхом отдается в воздухе.
Однажды, и я имею в виду очень, очень скоро, Брэн не будет довольствоваться только поцелуями за закрытыми дверьми.
Он будет гордиться тем, что находится со мной, так же как я — тем, что нахожусь с ним.
Что за…?
Я замираю, почувствовав тяжесть на плече и уютное тепло, прижавшееся к моему боку.
Последнее, что я помню, — как сидел на полу, прижавшись спиной к стене, в ожидании Брэна. Он сказал, что опаздывает, потому что встречается со своими братом и сестрой, и можете не сомневаться, что я ворчал и выходил из себя из-за того, что мне пришлось делить его с кем-то. И что с того, что они его брат и сестра?
Это уже становится трагедией.
Прошла неделя с того дня, как он поцеловал меня до потери сознания после того, как я выследил его, а затем трахнул как сумасшедший, прежде чем позволить ему что-либо сделать.
С тех пор я бессовестно жажду любого его взгляда. Мне нужно видеть его каждую ночь, но даже этого недостаточно, поэтому я преследую его при каждом удобном случае. Но мне приходится сохранять дистанцию — не так уж сложно, учитывая, что на данный момент я стал опытным сталкером.